Странное шоссе

К тому времени, когда они добрались до забора, обтянутого колючей проволокой, уже стемнело. Гревиль за всю поездку не обменялся с водителем и полудюжиной слов. При виде забора он с отвращением сказал:

- Что и следовало ожидать..

Не поняв его, водитель, крупный и дородный штатский, сказал:

- О, там внутри не так уныло, сэр. Вполне светская жизнь.

- Хочется верить, - сказал Гревиль.

В темноте он мог видеть неровные ряды зданий, в большинстве своем неосвещенных. Из окон одного из них лился желтый свет. Шум голосов, смех, пение, резкая музыка донеслись до него, когда он устало вышел из машины, потягиваясь и разминая ноги, готовый встретить то, что готовил ему в будущем этот все-таки довольно таинственный проект.

Водитель помог ему перенести вещи до приемной - небольшой комнаты, в которой не было ни души. Сумки он поставил посреди комнаты. Собранные в кучку, они казались заброшенными.

- Все, скорее всего, в клубе, - сказал ему водитель. - Это вон там, откуда весь этот гвалт. Спросите майора Сомерса.

- Майора?

Водитель засмеялся, хлопнув руками.

- Не волнуйтесь. Майор - он тут по безопасности. Он позаботится.

Шагая в темноте к желтым окнам, Гревиль думал о том, что это будет за работа. Он терпеть не мог бюрократов и чиновников.

Сомерс оказался среднего роста человеком, гибким, со смуглым улыбающимся лицом. Правой рукой он энергично пожал руку Гревилю, а левой сунул ему стакан пива.

- Горячее какао там, в столовой, если хотите. Если нет, то выпейте это, и я отведу вас к директору.

Гревиль молча кивнул и выпил. Жара и шум в зале после ночной тиши его угнетали. Вокруг него с какой-то сосредоточенностью расслаблялись мужчины и женщины в выходных нарядах; проигрыватель накручивал танцевальные мелодии, и в центре комнаты кружились пары; на сдвинутых к стенам биллиардных столах мелькали и стучали разноцветные шары; на нескольких столах, не обращая внимания на шум и грохот, играли в карты и шахматы. Пробираясь сквозь толчею, Гревиль шел за Сомерсом к бару, находящемуся в дальнем конце комнаты.

- Новенький, сэр, - сказал майор Сомерс. - Весь из старого дорогого блобного Лондона. - Он рассмеялся, однако в смехе его совершенно не было юмора. - Это Хамфри Лэк-ленд, директор заведения.

Директор был сутулый человек с серебристой сединой, мешками под глазами и опухшим, помятым лицом. Он взглядом окинул Гревиля с ног до головы. Затем протянул руку.

- Вы, должно быть, Гревиль. Добро пожаловать в сумасшедший дом.

- Спасибо, сэр. - Гревиль пожал руку, затем посмотрел на группу людей у бара. Все они смотрели на него, улыбаясь, но со странным напряжением, словно группа собак, принюхивающихся к новенькой. - Я нахожу это несколько...

- Не беспокойтесь, Гревиль. - женщина была низкого роста, полноватая и очень сильно накрашенная, что скрывало безжалостность ее рта и челюсти. Когда она двигалась, вокруг расходился запах резких духов.

- У нас танцы. Мы здесь энергично отдыхаем. А днем мы все чертовски напряженно работаем. Спросите вот Его Преосвященство.

Она пронзительно засмеялась и одним глотком допила свой джин.

В нем зашевелилось отвращение. Он пришел сюда, ожидая чего-то, чего он сам не знал; только, конечно, не скрытых оскорблений от полупьяной толстухи.

- Я не знаю, что здесь происходит, - сказал он так, чтобы его все слышали. - Из слов доктора Кестона я понял, что вы как-то связаны с блобами. Я полагаю, вечером вы имеете право расслабиться...

- Да, сынок, да, - сказала, усмехаясь, женщина.

- Я только не понимаю, каким образом пьяные оргии в горах Камберленда могут влиять на то, что творят с Лондоном блобы...

В группе возле бара повисло молчание.

Лэкленд поднял на него глаза. Затем спиной навалился на стойку.

- Не волнуйтесь из-за того, что доктор Таунсенд говорит вне службы, Гревиль. А что касается блобов - ну...

- Покажите ему, Ваше Преосвященство! - женщина - доктор Таунсенд - налила себе новую порцию джина. - Отведите его в первый ангар, пусть увидит.

- Только не сегодня! - раздался крик сразу нескольких людей.

- Почему нет? Ведь он очень хочет, не так ли? Весь такой свеженький, блестящий, и на губах молоко. Идите, идите! Почему нет?

- Я так понимаю, вы видели Чарльза Рэндольфа в Лондоне? - спросил Хамфри Лэкленд. После короткого, полусердитого кивка Гревиля он продолжал: - Я знаю, что он вам ничего не сказал о том, что мы здесь делаем. Так надо было. Я смотрел ваши документы. Вы, кажется, способный и серьезный человек. Я полагаю, вы напрасно тратили время в промышленности...

- Я как-то предпочитал это...

- Вполне возможно. Но тот простой факт, что вы взялись за эту работу, зная только, что она как-то связана с борьбой с блобами, - он сделал паузу на этом слове, и его опухшее, помятое лицо немного сморщилось, - показывает, что вы тот человек, который нам нужен.

- Честно говоря, - едко сказал Гревиль, - я начинаю сомневаться.