Странник

— Похоже, мисс Мельес боялась того человека. Она сказала — вот здесь у меня записано — «он тот еще тип». Не припоминаете, больше она ничего про него не рассказывала?

— Я же вам сказал. Мне даже это было трудно из нее вытянуть. Сабина вообще не хотела о нем говорить.

Стив минуту помолчал, потом вынул из папки портрет Квина, нарисованный специалистами по установлению личности, и протянул его Кендрику.

— Вы узнаете этого человека, мистер Кендрик?

— Нет. Не припоминаю. А должен?

— Его зовут Мэтью Квин. Это имя вам знакомо?

Кендрик покачал головой, и Стив выразительно покосился на Брайони, словно подчеркивая: вот, сама видишь.

Необходимо было срочно спасать положение. Она подалась вперед и взглянула в глаза Кендрику.

— Если вы уйдете отсюда, то будете скучать по этому месту?

— В определенном смысле. Но я и так уже не прихожу сюда по вечерам. Чувствую здесь себя очень неуютно. Все изменилось.

— Что вы имеете в виду?

— Стало холодно. Это всегда был очень дружелюбный и уютный местный паб. Здесь было много постоянных посетителей, они создавали особую атмосферу. Большинство из них больше не приходят сюда. Сейчас… сейчас паб стал обыкновенной забегаловкой. Сюда заходят всякие деловые типы в костюмах. Не те люди, с которыми можно поболтать, если, конечно, вы не собираетесь обсуждать цены на рынке недвижимости.

— Вы могли бы сказать, что Сабина Мельес была одним из завсегдатаев?

— Да.

— Она когда-нибудь рассказывала о своем прошлом? В прошлый раз вы упомянули мужчину, с которым она встречалась, — вы еще подозревали его, — того, что жил в коммуне в Америке. Это был единственный случай, когда она говорила о коммуне?

— Нет, дайте подумать. Она рассказывала несколько историй. Коммуна эта находилась где-то возле Хайт-Эшбери в Калифорнии. Она называла ее Хэшбери.[7] Я так понимаю, этим они и жили. Мы все ужасно смеялись, когда она описывала, как они, обкурившись до бесчувствия, стучались в двери чужих домов или просто заходили внутрь и заявляли: «Эй, приятель, катись-ка ты».

— Она тоже считала это смешным?

— Трудно сказать. Сабина любила вызывать у людей эмоции — веселье, любопытство, удивление, — но обычно она посередине истории вдруг внезапно останавливалась и меняла тему, словно опасаясь о чем-то проговориться.

— Стало быть, она боялась чего-то, связанного с коммуной.

— Я же говорил вам: она боялась того типа, который появился здесь. Я бы даже сказал: она была до смерти перепугана. Возможно, оглядываясь назад, я могу догадаться, что Сабина и до его прихода жила в страхе. Она вообще была девушка нервная и эмоционально неустойчивая, то полна энтузиазма по какому-то поводу, то мгновенно теряет интерес. Если честно, я считал это латиноамериканским темпераментом. Но можно взглянуть на ситуацию и с другой точки зрения. Сабина постоянно чего-то боялась. Не доверяла людям, с которыми работала. Может, у нее паранойя начиналась.

— Вы не вспомните, называла ли она имена кого-то из членов коммуны?

Кендрик ответил не сразу. Он замер и уставился в пустой стакан, который все еще держал в руке.

— Нет. Только один раз она сказала: дела в коммуне пошли плохо, когда там появились какие-то новые люди. Они, судя по всему, кочевали с места на место, странствовали по всему миру или что-то вроде того, но, очевидно, передвигались недостаточно быстро, с точки зрения Сабины. Конечно, как и у всех других групп хиппи, тусовавшихся вокруг Хэшбери, у них не было никакой конечной цели маршрута.

Брайони целиком сосредоточилась на беседе, избегая взгляда Стива.

— Она боялась кого-то из этих кочевников?

— Послушайте, я не знаю. Я не могу вспомнить. Не думаю, что Сабина упоминала какие-то имена. Мне и в голову не приходило, что там может быть что-то серьезное. Думал, обыкновенные поганцы хиппи.

Кендрик снова остановился, уставился в стакан и нахмурился.

Брайони наблюдала за ним, но не спешила нарушать тишину. Использовать молчание — так действовал Макриди. Внезапно Кендрик дернулся на стуле, словно его кто-то укусил.

— А это действительно важно, вся эта ерунда о коммуне? — Он впервые прямо посмотрел в лицо Брайони.

— Это самая важная и самая срочная информация, которая требуется следствию, мистер Кендрик.

— Короче, я не знаю, имеет ли это отношение к делу, но когда здесь появился тот тип в толстом шерстяном пальто — и, как я вам уже говорил, Сабина осталась на ночь у меня, — она дала мне на хранение дневник. Заставила меня поклясться, что я не стану читать его и никому не расскажу о нем. Это был старый дневник, который она вела еще в Калифорнии. Бедняжка не хотела, чтобы он попал в руки к тому типу.

— И вы не читали его?

— Ну, естественно, я заглянул в дневник. Но он на испанском.

— Почему вы не упоминали об этом раньше?