Странник поневоле

Всего в каких-то сорока километрах оказывалась точка, ведущая на грань Азии, но её Богдан отверг сразу. Он хорошо знал, что такое современный ему Восток – отец долгое время работал на нескольких крупных предприятиях в Чимкенте и Ашхабаде, и Богдан почти всё детство и даже начало отрочества до переезда в Свердловск провёл там. Можно было себе представить, какие нравы царили в Азии средневековой, так как, насколько он мог судить по описаниям Компьютера, именно на том уровне находилась структура отношений населения. Кроме того, там до нужной точки перехода было не так уж и близко – километров четыреста.

– Не-не, туда не пойдём, – хмыкнул Богдан. – Как говорил товарищ Сухов, Восток – дело тонкое. А в данном случае – даже слишком.

Третья точка тоже не устраивала. Она, вела на так называемую Смешанную грань, где соседствовали разнообразные культуры. Правда, на этой грани почему-то имелось сразу несколько точек прямого попадания во дворец, но это преимущество в положении Богдана сводилось на нет тем, что ближайшая точка на Смешанной грани тоже оказывалась очень и очень далеко от места, откуда приходилось начинать движение. А нагромождение культур и народов и там, судя по всему, не позволит путешествовать спокойно. Да и здесь, на грани Европы, до неё было почти триста километров.

Поэтому Богдан остановился на компромиссном четвёртом варианте: идти семьдесят пять «кэмэ» к точке перехода на грань Африки. Но зато там от места, где он «выныривал», до прямой точки во дворец было рукой подать – наверное, не более чем сейчас до грани Азии, и, судя по всему, по чрезвычайно малонаселённой местности. Оставалось только как-то преодолеть здешнюю сотню вёрст.

– Туда и пойдём! – констатировал вслух Богдан, приходя к решению, что именно это и есть оптимальный вариант.

Отдохнув ещё немного, он стал собираться в путь. Согласно карте, река текла почти параллельно направлению его движения ещё километров двадцать, а потом сворачивала в сторону так, что её, к счастью, не требовалось пересекать: судя по ширине и полноводности, брод на такой реке был маловероятен.

Богдан взобрался на высокий дуб и, насколько позволяла листва, осмотрел окрестности. В целом, если бы не дорога, вившаяся поблизости, вокруг не наблюдалось признаков человеческой деятельности. Правда, в одном месте, впереди и несколько правее направления, в котором ему предстояло идти, вздымались клубы густого дыма. До источника – то ли пожара, то ли какого-то большого костра – было километров пятнадцать, если не больше.

Богдан слез с дерева и почесал затылок. Впрочем, делать было нечего – разве что взять несколько в сторону, чтобы не проходить рядом с местом, где что-то горело.

Откровенно говоря, он с большим удовольствием исследовал бы жизнь на гранях – но не в такой ситуации, в какой оказался сейчас: с ограниченным запасом боеприпасов, без средств передвижения и защиты. Имей он один из гравилётов, которые стояли в ангаре дворца, Богдан с удовольствием полетал бы над мезозойскими зарослями на грани Динозавров или пошастал здесь, в лесах «древней Европы». В нынешнем же положении оставалось двигаться скрытно, чтобы не нарываться на неприятности – будь то звери или люди. Люди, как он уже не раз думал, даже хуже.

Собрав свои вещи, Богдан, поминутно оглядываясь, пересёк дорогу и спустился к реке. Берег был замечательный – густая изумрудная трава обрывалась метрах в пяти-шести от воды, открывая пляж, покрытый крупным песочком. Противоположный берег, до которого в этом месте было метров тридцать, выглядел примерно также, как и этот – такой же пологий и при этом не топкий. Очевидно, из-за отсутствия вращения планеты вокруг своей оси и иного распределения сил гравитации, здесь не существовало силы Кориолиса, по-разному формировавшей берега рек в мире Земли.

Чуть посомневавшись – и опасно было, и вымыться очень хотелось, – Богдан выбрал место, скрытое от дороги высокими кустами, и с наслаждением окунулся в чистую проточную воду, после чего быстро двинулся дальше. Для большей надёжности ему пришлось вернуться к лесу и идти среди деревьев и кустов так, чтобы не сразу попасться на глаза возможным путникам на дороге.

Хотя лес и не был чащобой, идти с поклажей через какие ни на есть, но заросли было не так удобно, как по открытой местности. Мешало коромысло, которое на пустынном плоскогорье облегчало движение, но в лесу часто являлось помехой, задевая ветви и стволы деревьев, между которыми приходилось петлять.

Пройдя за час всего пару километров, Богдан чертыхнулся, и двинулся всё-таки по опушке леса. Скорость сразу увеличилась, и к заходу солнца он преодолел ещё километров десять.

За время пути, к его великому удовольствию, пока не попались люди, хотя однажды откуда-то издали послышались звуки, похожие на собачий лай. Иногда встречались зайцы и косули, а один раз через заросли величественно прошествовал олень. В ветвях часто порхали крупные птицы наподобие глухарей, а может, это и были глухари – Богдан только приблизительно, по картинкам, представлял их себе.