Страна Мудрецов

– Вижу плавающий предмет! – громко крикнул Кирюха.

– Докладывай, в каком направлении! – сказал капитан, задрав голову и уперев руки в бока.

– Вижу плавающий предмет сзади на длинной веревке! – доложил Кирюха по всем правилам.

Мы кинулись на корму.

Привязанный к румпелю длинным канатом, за «Диогеном» тащился плот, тот самый, на котором прибыли в Мурлындию мудрецы с острова. На плоту, крепко обнявшись, спали Стропила и Кикимор. Капитан Прунамель очень рассердился, увидев такое.

– Эй, на плоту! – рявкнул он.

У меня зазвенело в левом ухе. Летевшая неподалеку чайка камнем упала в воду. Стропила и Кикимор зашевелились, раскрыли глаза.

– Уже утро, – сказал Стропила. – Капитан зовет нас завтракать.

– Крепко сказано: завтракать! – повторил Кикимор, щурясь на восходящее солнце.

Капитан Прунамель впал в ярость:

– Я тебе сейчас покажу точное время суток! Ты у меня увидишь и завтрак, и полдник, и пятичасовой чай! Как ты смел прицепиться, да еще к румпелю?!

– Люблю путешествовать, – сказал Стропила. – Особенно я обожаю морские путешествия в тихую погоду.

– Эмигранты безродные! – взорвался капитан Прунамель. – Будете путешествовать до конца своей никчемной жизни! Эй, матросы, рубите канат!

– Отмени приказание, капитан, а то пойдешь под суд, – спокойно сказал Стропила.

– За что это? – удивился капитан Прунамель.

– За то, что не оказал помощи терпящим бедствие на море!

Капитану пришлось согласиться:

– Твоя правда, пират эдакий… Закон так и гласит. Но я тоже найду на тебя закон! Отдам тебя под суд за то, что прицепился к судну без разрешения капитана, не имея документов на выезд.

– Отдавай, капитан Прунамель, – насмешливо сказал Стропила. – Тебя все поварята на флоте обсмеют: что же это за капитан, который не заметил, что к его корме другое судно прицепилось!

– Опять твоя правда, корсар прибрежный… – согласился капитан. – В суматохе отходили. Я чувствовал, что ход меньше, чем полагается, да не было времени выяснять причину.

– Ты не оправдывайся, а возьми-ка нас на борт, – сказал Стропила. – Здесь не жарко, да и сыровато. Брызги летят.

– Придется принять вас на борт, – сказал капитан Прунамель. – А плот ваш я разберу на дрова!

– Не в музей же его сдавать! – согласился Стропила и начал вместе с Кикимором подтягивать канат.

Бывшие мудрецы выбрались на палубу и пошли завтракать. А мы так измучились, что отказались от еды. Петька задремал под стенкой рубки. Лидка тоже клевала носом. Меня тянуло прилечь после тяжелой ночи… Я сказал капитану, что на порадочных судах имеются спальные места.

– Вы правы, шеф, – улыбнулся капитан Прунамель.

Он провел нас с Лидкой в каюту – теплую, уютную, освещенную только лучом света, проникающим сквозь маленький иллюминатор. В каюте пахло сосновой смолой. Тихо булькала вода за бортом. Лидка легла на деревянную скамейку. Я рухнул рядом, положив голову на ее руку и заснул раньше, чем закрылись глаза.

Когда я проснулся, Лидки в каюте не было. Я протер глаза, пригладил волосы и вышел наверх. Солнце уже склонялось к западу. Матросы шумно сражались в карты с бывшими мудрецами и щелкали их по носам колодой. Кирюха по-прежнему сидел в бочке и добросовестно смотрел вдаль. У штурвала стоял Петька. Он уверенно правил, а у капитана был такой невозмутимый вид, будто так и надо. «Неужели Петька умеет?» – подумал я. Мне стало немножко завидно.

– Вы проверьте, – сказал я капитану, – может, он не туда правит. На Петьку надеяться нельзя, я уже убедился.

– Возможно, на берегу это и так. Не стану спорить, дорогой шеф. Но в море на Петю можно положиться, – сказал капитан. – Я уже убедился, что Петя правит туда, куда надо. Из него вышел бы прекрасный моряк.

– Съел? – сказал Петька, не отрывая взгляда от компаса.

Я увидел, что нас слушает Лидка, и попытался сострить:

– Я рад, что ты хоть на что-то годишься!

– Уж не как некоторые, которые только глину месить умеют, – довольно удачно отпарировал Петька.

Игроки перестали щелкать друг друга по носам и прислушались к нашему разговору. Я не должен был оплошать.

– Кирпичи я делал как хотел, а тебе то ли дадут постоять за штурвалом, то ли не дадут. Это от тебя не зависит.

Петька не сдавался:

– Если бы в Мурлындии нашелся хоть один специалист строитель, тебе бы даже песок подносить не позволили. Твои кирпичи больше похожи на булыжники. А я стою за рулем при капитане, и он меня хвалит, как видишь!

– В тихую погоду за рулем стоять просто, – сказал я. – Это и Ежуня сумеет. Ты бы в шторм попробовал.

Петька глянул на меня снисходительно и сказал:

– Ты знаешь, в чем высшее проявление морского бескультурья? Не знаешь? Так я тебе расскажу: высшее проявление морского бескультурья в том, чтобы отвлекать рулевого посторонними разговорами.

Это у него здорово получилось. Я умолк, потому что крыть мне было нечем. Лидка сказала:

– Мальчишки, перестаньте ехидничать, как не стыдно! Миша, ты лучше посмотри: впереди наш берег! Скоро мы будем дома, чувствуешь? Нет, ты ничего не чувствуешь, – вздохнула она. – Ты просто удивительно толстокожий.

Я спросил у капитана:

– Неужели там впереди наш поселок?

– Думаю, что так, – сказал капитан.