Страна, которой нет

- Ну если на то пошло, - корпулентный седой французский представитель, Ренье, недипломатическим образом приподнимает очки и трет левый глаз. Глаз у него всего два, и это неправильно, нужно больше. Штук двенадцать бы ему в разных местах, тогда взгляд перестал бы спотыкаться. Ну выплескивается из кресла туша вся в пятнах и с вибриссами в разные стороны – и что тут такого, вы инопланетных монстров не видели? Костюм-тройка протоколом предписан, а внутри щупальца, биомасса всякая, в общем, что там у них.

- Если на то пошло, - продолжает Ренье, - можно вспомнить, что Восточнопакистанская Исламская республика – суверенное государство, законным образом созданное и признанное, тогда как ни Азад Кашмир, ни, что характерно, достопочтенное Ирано-Турано-Арабское в любой последовательности Сопроцветание как целое вообще не имеют государственного статуса. Фактически, у этих нератифицированных новообразований столько же юридических прав, сколько у самопровозглашенной Исламской Республики Сомали.

«Туше», как сказал бы Валентин-бей. Потому что ровно неделю назад мирный туранский сухогруз превентивно обстрелял звено катеров ИРСовской береговой охраны и два из них потопил. Превентивно – потому что катера открыть огонь не успели. Правительство на запросы заявило, что разницы между государственными и негосударственными пиратами не усматривает и впредь усматривать не намерено, а команде сухогруза выплатит премиальные за поддержание безопасности на море.

Евросоюзовец еще скромен очень. Лет пять назад они шпильками не ограничивались, а вообще разговаривать с представителями Турана не хотели. Нет такого государства. Турция есть, Сирия есть, Египет, Иран, эмираты, даже Ирак – а Турана нет. Подай им, например, для переговоров правительство Ирака – не трех провинций в составе Сопроцветания, а Ирака-суверенной-страны. На машине времени привези, а подай... А не подашь, тогда они сами привезут, правительство в изгнании, одно из четырех на выбор. И так по каждому субъекту.

- Если на то пошло, - рифмует Орхан-эффенди, - то мы можем сразу же перейти к боснийскому вопросу и поинтересоваться, почему этому, между прочим, формально независимому государству, глубоко связанному с южносредиземноморской культурой, одни пирамиды их вспомнить - не позволяют добровольно присоединиться к нашей, хм, федерации.

Фарид сделал озабоченное лицо. Совсем несложно: прижать язык к верхним зубам, прикусить. Еще посильнее – и выйдет искренняя сдержанная скорбь. Фокус, который он знал еще с детства, потом на курсах это преподносили как очень надежную технику воспроизведения достоверных физических реакций, соответствующих эмоциям. На двухгодичные курсы медиаторов в секторе А отправляли всех, но не только там – так что сейчас, наверное, каждый третий проделал трюк и изобразил озабоченность по поводу боснийского вопроса. По поводу высказываний француза следовало выказать умеренное негодование: сжать моляры, и покрепче. Совершенно недопустимое оскорбление в адрес имеющего право на самоопределение субъекта федеративного государства. Но пирамиды… так, только не улыбнуться бы. Он перевел взгляд на шефа, ошибка – у того тоже в лице что-то дрогнуло, смех не смех, а так… желание чихнуть, наверное.

«Каждый год – пирамиды и пирамиды», написал тот на своем планшете. Да, припоминать любому европейцу боснийские пирамиды – это уже традиция; а вот то, что контрразведка Народной Армии Турана представлена только полковником Штаалем – это первый раз. Раньше Айнур сам ходил, а начальники секторов при нем, свитой. Что-то в последний момент поменялось. Несчастные прочие сектора, им теперь по записям анализировать, без личных впечатлений…

Счастливые прочие сектора, можно сидеть себе с удобствами, в хорошей компании. И никто не спросит за недостаточно быструю реакцию, их же в зале нет.

- И, между прочим, - осуждающе качает головой Орхан-эфенди, - европейская наука, вернее, политически ангажированное лобби, называющее себя так, до сих пор пытается унизить наших боснийских единоверцев, отрицая само существование боснийских пирамид, хотя они видны невооруженным глазом.

Фарид быстро прикусывает язык. На противоположном конце стола раздается дробное сухое хихиканье, очень заразительное. Дедушка-армейский-гриб, генерал Бреннер. То спит, то смеется, то начинает знакомых приветствовать, будто только что заметил - мол, что взять со старичка. 59 лет старичку, многих здесь моложе. Президент Западного Пакистана, как его увидел, с лица спал – при том, что список участников был известен заранее.

Лингвистический консультант не выдержал и нарисовал на планшете большую зубастую улыбку, хоть так выразив нестерпимое желание посмеяться. Еще этот генерал тут провоцирует. За спиной чихнули в платок… знаем мы это чихание, это если как ни стараешься, а слезы на глазах выступают – чихай.