- Я, кажется, нашел вас первым, потому что у меня была ниточка, но, в принципе, это вопрос суток-полутора. В связи с этим мне бы хотелось поговорить с вами в менее открытой всем ветрам обстановке. Так что следующие два часа я жду вас в известном вам кафе - я думаю, мы ни с кем друг друга не спутаем.
«И что будет, если я не приду?» думает Ажах. После этого... посещения, позволять другим меня найти уже как-то неудобно. Он мог бы, наверное, дать команду сниматься сию минуту, рассыпаться и по одному выбираться. Сколько успело бы вырваться из города? Не больше половины его последнего отряда…
- Много таких фокусников на свете? – спросил он Рашида.
- Мало, - ответил тот. – Хотя я, конечно, не успеваю следить…
- А ты успевай! – аль-Рахман слегка рассердился. Игрушки это или серьезные вещи, но чтобы выжить, надо быть на уровне. - Ладно. Найдёшь свободное время – займись, если считаешь, что нужно. Ты, в конце концов, специалист. - Ага, и сразу просиял. – Но первым делом – намеченные мероприятия по свёртыванию группы. Всякие там изучения-развлечения – после.
Вспомнился недавний, кажется, утренний разговор в соседней комнате. Рашид объяснял товарищам ценность информационных технологий, на пальцах объяснял.
- Бывает такая информация, что человек из-за нее сам берёт то, что убивает, а потом убивает других или себя самого. Или тысяча человек. Или миллион…
- Ну как так?.. – недоумевал Абдулхамид. – Это же
Вообще говоря, Ажах понимал, о чём речь. Но понимал разве что путём насилия над рассудком. Вроде бы да: какие-то люди, увидев цифры на экране компьютера, действительно могут отдать приказ целой армии идти за тридевять земель, за тридевять морей, сражаться за то, чтобы эти цифры изменились. А другие люди, увидев картинки и услышав сопровождающий их текст на этих экранах, готовы эту войну одобрить или, наоборот, осудить.
Что такие вещи в головах происходят, он знал. Сам в эту сеть проповедовал, и с успехом. Но не получалось у него ощутить, как это так: не лично знакомому человеку, друг он или враг, верить… да и не верить тоже… а непонятно кому за тысячи вёрст от себя. Не из-за того, что на собственной шкуре ощутил и глазами увидел, за оружие браться, а по какой-то из тысяч трудновообразимых причин, о которых говорят и пишут эти экраны.
Связаться с тем, кого знаешь, но кто сейчас далеко – принять сообщение, предупредить об опасности, договориться, ультиматум предъявить, наконец – это одно дело. Тут от всей этой техники польза есть, и от Рашида, который куда как мастер обращаться с ней – тем более. Сделать так, чтобы нужные сведения не попали к кому не надо – тоже понятное дело. Почта была и во времена Пророка, и секретность еще раньше появилась. А вот наворачивать друг на друга иллюзии, в которых сам того и гляди запутаешься…
Вот, похоже, что Пророк имел в виду, когда говорил о запрете на изображения людей. На то и Пророк, чтобы не только волю Аллаха знать, но и предвидеть или предугадывать время, когда иные из древних грехов станут опаснее прежнего стократно.
А Рашид, как ни хорош, а, похоже, чего-то не понимает. Сидит напротив, насупившись, и, похоже, не знает, как возразить. Так, чтобы не ляпнуть что-то вроде: «Вы знаете, командир, как я вас уважаю, но какой же вы ишак! И по уму, и по упрямству». Ну, это он, положим, не скажет, и уж настолько-то вряд ли даже подумает… Но переживает. Кажется, ему, что мы по глупости от очень сильного и полезного средства отказываемся. Или это он что-то понимает, чего я с непривычки понять не могу?
- Пойдешь со мной, - приказал он. – Посмотришь на своего фокусника. Поглядим, что это он такое, что с ним разминуться нельзя.
Это не ловушка, думает Ажах. Поймать нас можно было и здесь, и еще легче - все-таки мы не были готовы. Это не ловушка, но наверняка это много хуже ловушки.
Интермедия: Международные новости, 2034 год