Желание дамы - закон, но желание дамы погладить все два с половиной метра генмодифицированной летучей... лисицы? собаки? неважно, причем с обеих сторон и конечно, неоднократно - это уже сродни тем самым, невыполнимым, навлекающим проклятия. Можно, правда, попробовать отвлечь даму, а заодно и Зверь, показав, как два с половиной метра летучей лисицы или собаки употребляют любимый фруктовый коктейль с насекомыми, не выходя из положения "вниз головой". Но эта попытка тоже ни к чему хорошему не приведет.
Зверь купалась в лучах обожания, Паломита это обожание излучала с щедростью солнца над пустыней, и только Амара никто обожать не собирался.
Он все равно был счастлив – смотрел на гибкую, но резковатую в движениях, чуть угловатую, чуть слишком худую женщину перед собой, забывшую о нем, поглощенную новым переживанием; видел, как проступает при повороте головы позвонок на шее, переводил взгляд на узел высоко подобранных темных волос, и помнил еще, как она небрежно заплетает косу перед тем, как окончательно заснуть.
Словно на середине моста – ты уже знаешь женщину, ее вкус и запах, но она еще нова для тебя, она еще крепость, которую нужно завоевывать каждый день заново, и знание – это предвкушение, а не скука, а в ожидании знакомого жеста, взгляда, слова – больше счастья, чем в узнавании.
Так что он какое-то время смотрел, а потом пошел и сделал ей собственный маленький фруктовый коктейль, только не с насекомыми, а с ромом. Ром был не аутентичным, австралийским, а не новозеландским, он так и сказал. Его не заметили.
И только после Палома обронила "Когда ты на меня смотришь, мне кажется, что я здесь вся".