Страха не существует

Сквозь кожу проступил огонь, и я сняла его точно перчатку, размяла в пальцах, формируя шар, и, как снежок, запустила в центральную цель. Огненный шарик попал четко в верхнюю часть, слабо вспыхнул и потух.

— Твою демонову мать! — возмутилась, совершенно забыв, что я — вообще-то, как бы леди и где-то тут стоит мой весь из себя утонченный ледяной жених.

Вторая итерация эффекта не принесла, а я разозлилась еще больше. Третья, четвертая, десятая — результат тот же, то есть абсолютно никакого.

Зарычав и щелкнув прорезавшимися клыками, я перешла к следующему, новому, но более простому виду атаки. Меж пальцев сформировались крошечные, размером с крупную виноградину, огненные снаряды, и я отправила их в полет — сначала взмах одной руки, и, не дождавшись результата атаки, сразу взмах второй руки.

Вся прелесть этой атаки в ее эффективности. Раньше бы у меня ни за что не хватило на такое заклинание силы, но сейчас, даже после бесконтрольного расхода, у меня все еще оставалось больше половины магии в крови.

Эффект потрясал. Потрясал в прямом смысле. Эти крошечные огненные шарики были не чем иным, как разрывными снарядами. Я раскурочила два ряда мишеней, поле, заставила зафонить защитный барьер от взрывной волны. Удовлетворенно выдохнула и обернулась.

Астарт смотрел серьезным немигающим взглядом, и мне стало не по себе.

— Что? — рыкнула я, с некоторым трудом возвращая челюсти правильную форму.

— Ничего, — медленно произнес ледяной маг.

— Да говори уже, — раздраженно потребовала я.

Астарт мазнул взглядом по полю и подошел ко мне. Как-то запоздало я подумала, что договор-то у нас не подписан, и на месте любого здравомыслящего ледяного лорда самое время сбегать от невесты.

— Думаю, что тебе нужен противник посильнее, чем неподвижные столбы. То, что ты отработала, нужно тренировать на чем-то, что бегает и может дать сдачи.

С этим было сложно спорить, но найти подходящего противника для тренировки со мной сейчас весьма проблематично.

— А еще я подумал, что нужно прожать перенос сроков посвящения в стихию у ледяных.

— Зачем? — не поняла я.

— Ммм… думаю, это нечестно, когда твоя невеста может отращивать рога и хвост, а ты еще нет, — улыбнулся ледяной маг, обнимая меня за талию.

Я вздохнула, уткнувшись лбом в грудь ледяного мага, и прикрыла глаза. Сердце Астарта билось спокойно и уверенно, и этот звук вместе с крепкими объятиями сильных рук действовали удивительным образом умиротворяюще.

— Молодые люди, чем вы тут занимаетесь? — недовольный голос ис-Элхорна вывел меня из расслабленной дремы.

— Обнимаемся, — охотно пояснил Астарт.

— Да ладно? А грохотало так, будто разбираете защитный полог на запчасти, — тренер скрестил руки на груди.

Я растерянно покосилась на поле арены. Хорошо, что ис-Элхорн не видел моего вытянувшегося лица! Клянусь собственным пламенем, когда я сюда вошла час назад, поле не было таким белым и таким идеально ровным!

— Может быть, это с другой арены? — предположил Аст и, мягко подтолкнув меня в спину, вывел из-под тренировочного полога.

Ис-Элхорн не поверил нам ни на мгновение, но отпустил — предъявить-то нечего. Проходя мимо тренера, я гордо вскинула голову, но мужчина не смотрел на меня. Он, чуть прищурившись, внимательно рассматривал Астарта, точно видел впервые. И я кинула еще один взгляд на арену, чтобы убедиться, мне не померещилось и идеально-ровный покров — это не иллюзия.

Насколько же ты уже силен, ис-Лотиан? И насколько станешь сильнее, пройдя посвящение в ледяную стихию?

Глава 26

Чтобы составить письмо в мир Железа, мне пришлось сделать три вещи: отказаться от вечера в приятной компании Астарта, изъять у него газеты со статьями на эту тему и побороть внутренние противоречия.

Причем сложно сказать, что из этого требовало наибольших моральных усилий. Нет, головой я все доводы ис-Ором прекрасно понимала, но душа требовала протеста! Вот где я и где тяжеловесные причастные обороты с убойным канцеляризмом? Как мы вообще можем встретиться и проникнуться симпатией друг к другу?

Никак!

Да еще и письменный текст требовал к себе особенного отношения. Нужно было выверять слова, исключать двусмысленность в ненужных местах, и вставлять ее в нужных, иметь мнение и собственную позицию. Вообще иметь хоть какую-то позицию по поводу случившегося мне бы не мешало. Желательно — правильную. Какая позиция для меня правильная, я не совсем понимала, ведь по моим представлениям о письменном общении любая корявая буковка могла смертельно оскорбить венценосных особ. Это ссориться с мелкими аристократами мира Льда я могла себе позволить, а вот с одним из основных потребителей услуг диаспоры — нет. Интересно, знал ли отец, что чистописание — основополагающее в общении с другими правителями крови? Или это чисто ледяной бзик, а огненным можно было оставлять кляксы на полях и пририсовывать смешные рожицы в конце предложений?