Страха не существует

А вот в библиотеку мы наведывались часто, и количество этажей никого не пугало. По части стерильности это здание напоминало мне лекарский корпус. Температура — особая, освещение — специальное, влажность контролируется, в секциях с особо ценными фолиантами выдавались специальные белые перчатки, чтобы не заляпать страницы немытыми руками.

Заведовала этим святым местом леди почтенного возраста, болезненно-тощая, невероятно аккуратная и до безобразия занудная. А ее замечания «не бегать!», «не шуметь!», ничего «не лапать своими сальными пальцами!» сопровождались неприятной ледяной магией. Кого по рукам щелкнет, кого — по носу, а некоторым даже пониже спины доставалось. Но это Кеннет вообще всякий стыд потерял — полез на верхнюю полку без лестницы и в обуви.

В общем, что и говорить, госпожа библиотекарь нас любила нежной, всепоглощающей и абсолютной безответной любовью.

— Лютого холода, ис-Нинем! — дружно поздоровались мы, вваливаясь в башню библиотеки.

Полки в библиотеке располагались вдоль стен по всей высоте башни. Крыша казалась стеклянной, но это был обман — под потолком располагались особо мощные белые светильники, создавая ощущение яркого солнечного света. Естественно, под потолком хранились и наименее ценные книги, которые не жалко было повредить прямым светом. Например, большинство самых востребованных учебников, чтобы студенты уж наверняка прониклись уважением и нежными чувствами к прекрасному, поднимаясь под самую крышу.

К слову, подниматься приходилось пешочком. Четко в центре башни вилась белая кованая лестница с металлическими ступенями. На каждом этаже от нее отходил неширокий мостик, и снизу казалось, будто вся конструкция визуально складывалась в колесо с коваными спицами.

Балконы ограждали также кованые ажурные перила, имитирующие морозный узор. Говорят, раньше было очень удобно заглядывать леди под юбки, стоя на уровень ниже, но потом на кованый металлический пол настелили матовое сверхпрочное стекло, и количество жаждущих знаний студентов резко сократилось. Студенток, впрочем, тоже.

Библиотекарша проводила нас пламенным неласковым взглядом, но от комментариев воздержалась.

Система поиска представляла собой панель из горного хрусталя на толстой белокаменной ножке. Кеннет решительно подошел и вписал своим корявым почерком «Большая Портальная Теорема». Панель на несколько мгновений задумалась и выдала бесконечно длинный список не относящейся к запросу ерунды.

Это повторялось из раза в раз при каждом нашем посещении. Кеннет надеялся победить писчую магию, но обладал настолько нечитаемым почерком, что еще ни разу не смог самостоятельно отыскать нужную книгу. И несмотря на возмущение ис-Ором, мои каракули магия признавала читаемыми. Хотя идеалом чистописания, естественно, у нас был Ааррон.

К сожалению, у нас не было достаточно времени, чтобы играть в угадайку, поэтому Аар молча перехватил в очередной раз занесенное Нэтом стило и сам вписал запрос.

Я думала, нам выпадет сотня книг, не меньше. Потому как об этой теории знали все от мала до велика. Порталы — артерии между мирами, ни один из миров не обладает достаточными ресурсами для самообеспечения. Считалось, что мы все погибнем, если хоть один элемент системы выйдет из строя.

Естественно, это не совсем верно. Есть миры, где гипотетическая изоляция была бы перенесена проще, как, например, мир Дерева. Или сложнее, как, например, мир Льда. Но и тот и другой смогли бы выжить. Мир Дерева в таких условиях, конечно, сильно бы отстал в технико-экономическом развитии, но учитывая, как их потрепал Серый Совет, я сильно удивлена, как они не вернулись к феодальной раздробленности. Мир Льда бы тратил все свои запасы топлива и магии для вынужденного развития аграрного комплекса, потерял бы много жизней, но все же устоял бы.

Однако, мало кому хотелось застать при жизни подобный социально-экономический эксперимент. Поэтому все миры относились к порталам исключительно трепетно — охрана каждой портальной арки была сравнима с уровнем охраны персон правящих семей.

В общем, единственный действенный метод благословенного научно-математического тыка — то есть экспериментальной практики — нам был недоступен. Впрочем, разворачивая бурную деятельность по решению Большой Портальной Теоремы, Кеннет об этом знал. Мы же с Аарроном не настолько любили натуральные науки, чтобы заразиться восторгом наживы в виде центала орихалка. Но как всегда готовы были помочь по мере своих скромных возможностей.

Например, вписать буковки в поисковик, принести бутерброды или залезть в запретную секцию. Правда, последнее — мера, естественно, крайняя и отложенная на сладкое. То есть напоследок, когда все доступные материалы уже изучены и по сноскам определены книги, за которыми нужно лезть в подземелье башни.