Страх подкрался незаметно

— Он и Хьюстон. Хьюстон испугался после вашего звонка в полицию и решил любой ценой избавиться от трупа. Он думал, что вы хотите свалить на него убийство Филиппа. Пете помогал ему во всем.

— Но зачем вам понадобилось убивать Филиппа и Клемми?

— Откуда я знала, сколько осталось от наследства после нефтяных авантюр Хьюстона? — капризно произнесла Марта. — Я считала, что оставшихся денег на троих будет маловато. Что вы так на меня смотрите? А что еще мне оставалось делать?

— Вы сумасшедшая! — прошептал я. — Сильвия Вест была права! Вы — параноик!

Она поднялась с дивана.

— Никогда больше не говорите так, — произнесла она, пытаясь улыбнуться, отчего по ее лицу пробежала быстрая судорога. — Милый Дэнни! Все уже позади. Если вам нужны деньги, я их вам дам. Что же касается Хьюстона, то он...

— Хьюстон! — вскричал я. — Господи, я совсем забыл о нем!

Глянув на часы, я бросился к телефону.

— Что вы задумали? — крикнула Марта.

— Без четверти двенадцать, я успею...

Схватив трубку, я судорожно набрал номер междугородной телефонной станции.

— Оставьте телефон в покое! — зло выкрикнула Марта, и я услышал звук разбившегося стекла.

В трубке слышались длинные гудки. Я обернулся и увидел, что Марта сжимает в руке горлышко бутылки с острыми краями.

— Положите трубку на место, — раздельно произнесла она. — Иначе я перережу вам горло.

Она выставила в мою сторону зазубренное стекло, на котором плясали красные отблески огня.

— Не вздумайте подойти ко мне, сумасшедшая! Я убью вас!

В горле у Марты что-то булькнуло, и она яростно прорычала:

— Я же запретила вам так говорить!

Со стремительностью пантеры она бросилась на меня, но, запутавшись ногами в ворсистом ковре, пошатнулась и рухнула на пол. Ее рука, сжимавшая осколок бутылки, подвернулась, и в момент падения горло Марты налетело на острые края зеленого стекла. Сонная артерия, моментально лопнув, зафонтанировала темной кровью.

Едва не сблевав, я поспешно отвернулся и только тут услышал в телефонной трубке нетерпеливый голос:

— Междугородная слушает! Междугородная слушает!

— Алло! — хрипло произнес я. — Срочно соедините меня с начальством тюрьмы Синг-Синг.

— У вас есть на это право? — уточнил голос.

Взглянув на часы, я закричал:

— У меня нет времени с вами спорить! Сейчас без четверти двенадцать! Через пятнадцать минут будет поздно!

— Вы ошибаетесь: сейчас уже три минуты первого, — возразил голос.

— Как? — опешил я. — Вы уверены?

— Ноль часов, три минуты, — уверенно прозвучало в трубке. — Сейчас я вас соединю. Не вешайте трубку.

До моего слуха донеслись какие-то щелчки, потом голос:

— Служба администрации тюрьмы Синг-Синг.

— Алло! — заорал я. — Это очень срочно! Я...

— Конечно, конечно, — устало отозвался мужской голос. — Всем срочно! Все журналисты одинаковы. У вас всегда срочно. Ровно в полночь Грегори Хьюстон сел на электрический стул. Его смерть официально констатирована в ноль часов одну минуту. Никаких заявлений перед смертью он не делал. Это все. О'кей!

В трубке послышались короткие гудки. У меня еще оставалось множество дел, и я решил не торопиться. Тщательно вытер отпечатки пальцев с телефона, подошел к столику с бутылками, взял свой стакан и швырнул его в камин. Стакан разлетелся на мелкие осколки, которые упали в огонь. Потом я надел свой плащ и бросил прощальный взгляд на Марту. Я ненавидел ее. То, что она со мной сделала, не поддавалось определению. По крайней мере, моих способностей на это не хватало...

На улице шел снег. До Рождества оставалось совсем немного, и я подумал, что пора разослать поздравительные открытки. Сев за руль машины, я завел двигатель и закурил сигарету.

Финал Хьюстона не мучил мою совесть. По таким типам, как он, не льют слезы. Марта Хэзлтон ушла из жизни одновременно с ним. Тем не менее я надеялся, что они не встретятся на своем дальнейшем пути.