Страх и отвращение в Лас-Вегасе

Всюду, куда бы я ни посмотрел, я видел Свиней… потому что в то утро аэропорт Лас-Вегаса заполонили легавые: массовый исход после кульминации, наступившей в Конференции окружных прокуроров. Когда я, наконец, осознал это, то меня больше начало беспокоить здоровье моего собственного мозга…

«Все кажется готово

Ты готов?

Готов?»

Ладно, почему нет? Это тяжелый день для Вегаса. Тысяча легавых покидает город, стремительно направляясь в аэропорт группами по три-шесть человек. Они убирались домой. Наркотическая конференция закончилась. В зале ожидания стоял нестройный гул убогих разговоров столь же убогих тел. Полпинты пива и «Кровавые Мэри», там и сям мелькали жертвы кожных воспалений, натирающих «Мексаной» подмышки, — не хуя таскать на себе толстую кобуру. Им больше не было смысла скрывать свою работу. Так спусти все на тормозах… или, по крайней мере, проветрись.

«Да, спасибо тебе огромное… Я думал, что застегнул пуговицу на штанах. Надеюсь, они не свалятся. Ты же не хочешь, чтобы свалились мои штаны, не так ли?»

Нет, ебты. Не сегодня. И не посредине аэропорта Лас-Вегаса, в это жаркое и потное утро заключительной фазы массового сборища по Проблеме Наркотиков и Опасных Наркотических Веществ...

«Когда поезд… приходит на станцию… Я смотрю ей в глаза…»

Отвратительная музыка в этом аэропорту.

«Да, это трудно сказать, это трудно сказать, когда твоя любовь напрасна…»

Время от времени ты ускользаешь от тех дней, когда все напрасно… полная жопа от начала и до конца, и, если ты знаешь, что хорошо для тебя, а что плохо в такие деньки, как этот, тебе лучше зависнуть в безопасном уголке и наблюдать. Может, немного подумать. Развалиться в дешевом деревянном кресле, полностью отстранившись от шума проносящихся мимо машин, и резким движением вскрыть крышки пяти или восьми «Бадвайзеров»… выкурить пачку Королевского Мальборо, съесть сэндвич с арахисовым маслом и, наконец, дотянуть так до вечера, заменив себе жратву изрядным количеством приличного мескалина… А затем, немного погодя, отправиться на пляж. Расположиться у прибоя, в тумане, и бесцельно шататься с онемевшими ногами в десяти ярдах от точки прилива… пробираясь через племена диких пляжных оборванцев… байкеров, развозящих нелегальный товар, обдолбанных блядей, глупых маленьких девочек, крабов и героинщиков; иногда попадается озабоченный извращенец или патлатый отказник, жмущийся в сторонке, бродя в одиночестве между дюнами и сплавным лесом… Это те, которым ты никогда так толком и не будешь представлен, — если тебе хоть немного сопутствует удача. Но пляж менее сложен, чем душегубка ранним утром в аэропорту Лас-Вегаса.

Я чувствовал себя безнадежно незащищенным. Амфетаминный психоз? Параноидальное помешательство? В чем же причина? В моем аргентинском багаже? Или в этой прихрамывающей, покачивающейся походке, из-за которой меня как-то раз выгнали со Службы Подготовки Офицеров Резерва (СПОР) военно-морских сил?

Разумеется. Этот человек никогда не сможет ходить прямо, капитан! Потому что у него oднa нога короче другой… Не намного. Примерно на три восьмых дюйма, что на две восьмых больше, чем может стерпеть капитан.

Так что каждый пошел своей дорогой. Он принял командование судном в Южно-Китайскойм море, а я стал доктором гонзо-журналистики… и много лет спустя, убивая время в аэропорту Лас-Вегаса в это паскудное утро, я раскрыл газету, и увидел, что капитан наебнулся по полной программе: