Бойцы расчета сначала опешили, но то, что на них орет их же товарищ, который явно понимает, что необходимо делать, привело их в чувства. Втроем вытащили АГС и запасную коробку за бруствер окопа и, прикрытые им сзади, залегли и быстро установили гранатомет.
Боевики черной цепочкой рассыпались вдоль склона горы, настойчиво стремясь окружить ОП взвода.
– Стреляйте! Стреляйте! – кричал бритоголовый расчету АГС и сам дал очередь из автомата в сторону боевиков.
От его криков и от той решительности, с которой он все делал, расчет встрепенулся, ожил. Короткая очередь вздыбила фонтаны черных разрывов вдоль цепи боевиков, не долетев до них.
– Дальше возьми! – командовал бритоголовый.
Быстро уточнили наводку. Вторая очередь легла прямо в самую цепь боевиков, свалив сразу нескольких из них.
Увидев результат стрельбы, наводчик АГС удовлетворенно заорал во всю глотку, и выпустил по боевикам одной длинной очередью всю коробку. Боевики залегли, боясь продвигаться дальше.
Быстро сменили коробку и продолжили короткими очередями, по две-три гранаты, прижимать боевиков к земле. Закончилась и вторая коробка.
Оба бойца расчета вопросительно взглянули на Бритоголового. Им нужны были боеприпасы, но они боялись отойти от своего пусть и слабого, но все же укрытия.
– Черт! – выругался Бритоголовый, он все понял – Ладно, валяйтесь тут, я пойду.
Он выскочил из-за бруствера и рванул в сторону блиндажа, где были сложены ящики с боеприпасами и коробки с выстрелами к гранатомету. Пробежав всего несколько метров, бритоголовый почувствовал, что земля качнулась у него под ногами, что-то толкнуло его в спину, он споткнулся и упал. Прогремел взрыв, за ним еще один, а затем еще и еще.
Бритоголовый пополз к ближайшему окопу, упал в него и прижался к его стенке. Над ОП противно завыло, и вокруг стало рваться. Осколки со свистом пролетали над головой.
Оказалось что у «духов» были минометы. Именно ими и минами к ним были навьючены лошади. Теперь, развернув минометы, бандиты вели из них яростный обстрел ОП. Безжалостно мстя за тот страх, который им пришлось пережить, понеся первые потери от «федералов». «Разметать их по полю, сравнять с землей!» На позиции опорного пункта посыпались мины.
Вокруг БТРа один за другим загремели разрывы. Пока Наводчик возился с пулеметами, расчет АГС разбросало прямым попаданием.
Он этого не увидел.
Пулеметы БТРа вновь замолчали. Наводчик полез перезаряжать КПВТ. Трос устройства перезаряжания пулемета неожиданно порвался. Срывая ногти в кровь, Наводчик голыми руками отвел назад затворную раму КПВТ, поставив ее на боевой взвод. Всё – можно опять стрелять.
Рядом стали рваться уже и кумулятивные гранаты. У бандитов их было в избытке – готовились к этой вылазке долго и качественно. По броне гулкими молотками барабанили пули.
Внезапно на Наводчика накатил дикий страх. Страх от того, что он один в этой железной машине, а по ней стреляют со всех сторон. Страх быть убитым, похороненным внутри нее. Каждый близкий разрыв, каждый удар пули или осколка о броню БТРа отдавался в голове Наводчика, заставлял его содрогаться всем телом.
Холодящая грудь тягучая тошнота подобралась к самому его сердцу и комом стала в горле. Согнувшись пополам и втягивая голову в плечи, он пытался спрятаться от этих сотен, беспрестанно бьющих молотков.
Все смешалось в его голове, мысли заметались обрывками, рассудок стал покидать Наводчика. И вдруг где-то в глубине уже уходящего сознания задрожал маленький, одинокий огонек. Он стал приближаться, расти, и постепенно в мозгу Наводчика возникло понимание того, что необходимо побороть накативший страх и заста вить себя заглянуть в прицел.
Вдруг он услышал, что внутри машины кто-то противно, по-щенячьи скулит.
– Кто здесь?
Наводчик на миг оторвался от прицела и оглянулся назад. Он понял, что это он сам, что это именно он воет от страха. И в этот момент он как бы увидел себя со стороны.
«Это – я? Нет, этого не может быть». Что с ним стало? Он уже не похож на себя. Какой-то маленький жалкий человечишка, съежившись от ужаса, пытался спрятаться под сиденьем. Еще немного и он начнет мочиться под себя от страха.
«Неужели это я? Стыд какой! Не начну стрелять – хана! Сдохну под «духовскими» пулями в обоссанных штанах, как последнее чмо! – с омерзением и злостью на себя подумал он, – Нужно заставить себя встать и стрелять!»
Он вспомнил, как учил их Комбат: «Если по тебе стреляют, но не попадают – ответь, и тогда не дашь возможности прицелиться в тебя.
Не станешь стрелять – тогда враг прицелится, и ты – покойник».
А он хотел жить, и теперь уже отчетливо понимал, что за это нужно сражаться. И теперь он уже готов был сражаться. За себя. И даже за этих сосунков с его взвода, которые со щенячьим восторгом радовались крутым фото в дембельских альбомах. Даже за них сейчас он готов был сражаться. Он чувствовал и понимал, что он сильнее их, что никто, кроме него, не сможет сделать этого, а он обязан.
Он набрал полную грудь воздуха, сжался и, дико напрягаясь всеми мышцами, заорал.
– Аааааааааа! Ааааааааа!!!