Страга Севера

– Тебя, кажется, зовут Николаем? – спросил полковник.

– Не задавайте вопросов, отвечать не буду, – не поднимая головы, сказал задержанный.

– Я не собираюсь допрашивать. – Арчеладзе осмотрел лезвие ножа, отточенного острее опасной бритвы. – Вижу, что ты профессионал, а не наемный убийца. К тому же о тебе кое-что известно. У меня сейчас… обывательский интерес. Почему ты их режешь? Старика этого, майора хотел… Проще и безопасней было застрелить.

– Баранов не стреляют, – проронил однорукий.

– Да, правильно, – согласился полковник. – Баранов режут. Я видел на Востоке, как это делается… Надо сказать, Коля, ты это ремесло освоил. У моджахедов учился?

– На вопросы не отвечаю, – сдерживая дыхание, проговорил он.

– Ладно, я и не прошу, – согласился Арчеладзе. – Это я так, в виде размышлений. Струной от гавайской гитары давить тебе неловко, все-таки протез. А таким ножом и одной руки хватит.

– Вы напрасно затеяли эту игру, генерал, – вдруг сказал однорукий. – Ну раскрутили майора и отдали бы его нам. И забыли бы о нем, в целях вашей личной безопасности. И мы бы не волновались.

– Ты что же, Коля, угрожаешь мне? – нехотя спросил полковник.

– Нет, генерал, призываю к разуму, хотя уже поздно…

– Видишь ли, парень, я не люблю быть игрушкой, – признался Арчеладзе. – Сам понимаешь, неприятно, когда тебя катают по полю, как футбольный мяч.

– Вы же умный человек, думаю, соображаете, кто с вами играет. – Однорукий с трудом, медленно перевел дух и вытер кровь с уголка губ: видимо, обломком ребра повредило легкое. – Зачем ввязываться в большие игры? Да, я смертник, но вы-то нет.

– Пожалуй, нет, – согласился полковник. – Но я очень самолюбивый и тщеславный. Можно сказать, по своей природе дуэлянт. Всегда с удовольствием принимаю вызов.

– На сей раз промахнетесь, генерал… Вернее, уже промахнулись.

– Коля, ну что же делать? – Он развел руками. – Не отпускать же тебя? Если уж встал к барьеру – надо драться.

– Но не со мной же вам драться, генерал. – Однорукий стал сглатывать кровь, накапливающуюся во рту от дыхания, – не хотел показывать ее. – Я вам не по достоинству.

– С тобой я и не дерусь, – спокойно ответил Арчеладзе. – Мне любопытно посмотреть на живого смертника. Даже хочется руками пощупать… Кстати, а что же ты себя-то? – Он провел ребром ладони по горлу. – Не успел, что ли? Мои перехватили?

Однорукий на миг поднял глаза – чувствовалось: задел за живое, но промолчал. Он был стреляный воробей и на рану крепкий, как матерый кабан. Взорвать его было не так-то просто…

– Да, Коля, понимаю, – продолжал Арчеладзе. – Те, кто стоит за тобой, – люди-тени. А драться с тенью – занятие бессмысленное, заведомо проигрышное. Поэтому я не стану махать впустую. У вас все равно есть еще ловкачи, ножом по горлу достанут… Я буду рыбку ловить, Коля. На майора-пескарика тебя, окунька, поймал, а на тебя покрупнее рыба пойдет. Глядишь, и завалится какой-нибудь лещ.

– Я для наживки не гожусь, – вымолвил он. – На меня никого не поймаете.

– Ничего, – усмехнулся полковник. – Не годишься, так сделаю наживку. Пока ты у меня, друзья твои бестелесные все равно будут чувствовать себя неуютно. Сам себя убрать ты не успел, значит, постараются тебе помочь.

– Зря, генерал, меня уже списали и сняли с довольствия.

– А я им стану напоминать, что ты жив и здоров, – возразил Арчеладзе. – И сидишь на моем довольствии. Знаешь, Коля, говорят, на всякого мудреца довольно простоты. Поэтому я твоими портретами сначала обклею все фонарные столбы в Москве с такой примерно надписью: «Я смертник! Помогите мне! Иначе не выдержу пыток!» Я твоих друзей буду раздражать днем и ночью! И тебя тоже. Мои ребята достали японский приборчик, занятная штука. Всего несколько присосок к голове и такой черный ящик, а результаты дает потрясающие. Ты мне, Коля, такого нарасскажешь в бреду-то, что твоим друзьям-невидимкам придется поснимать свои шапки.

– Сожалею, генерал, – с достоинством проронил однорукий. – На меня не действуют приборы.

– Понимаю, ты профессионал и подготовка у тебя соответствующая, – оценил полковник. – К тому же ты убийца и терять тебе нечего. Но будь ты трижды смертник, все равно состоишь из мяса, крови и мозгов! И нервы крепкие, да не железные. Если у тебя мозги не бараньи, а человеческие, то у них есть одно интересное свойство – в необычной среде делать переоценку ценностей. Понимаешь, Коля, зомби и герой – это разные психологии. Не может быть ни героического зомби, ни зомбированного героя. И ты это мне сам доказал! По инструкции-то ты должен был в критической ситуации себя по горлу. Ты же начал отбиваться и резать моих сотрудников. Значит, и смертнику жить хочется!

– Это получилось машинально, естественная защита…

– Правильно. – Арчеладзе приоткрыл дверь и знаком позвал дежурного. – В человеке естество всегда выше любой приобретенной психологии.

– Слушаю, товарищ генерал, – козырнул дежурный.

– Вызови к нему нашего врача, – распорядился полковник. – Пусть приведет его в порядок и дежурит в камере.

– Мне не нужен врач! – воспротивился однорукий. – Я совершенно здоров.