Страдать, чтобы простить

Я просматривала почту, которую еще в Уэслине вручила мне Анна, чтобы освободить место в своей дорожной сумке для запаса одежды на два дня. Конверты я выкидывала в мусорное ведро, специально принесенное для этой цели из ванной.

— Интересно, сколько кредитных карточек нужно человеку? — вздохнула я и взяла следующий конверт, который наверняка тоже пойдет на выброс.

Затем увидела знакомый почерк. Конечно, следовало выкинуть письмо, как и все предыдущие ее письма. Но я не смогла. Только не на сей раз.

Итак, я вынула из конверта сложенный листок бумаги и развернула. И внезапно почувствовала стеснение в груди. Мне вдруг стало нечем дышать.

Я постучался во входную дверь и подождал. Эмма не ответила. Я постучался еще раз — снова тишина. Осмотрев пустую подъездную дорожку, я осторожно повернул дверную ручку. Она поддалась. После секундного колебания я открыл дверь.

— Эмма! — Мне не хотелось пугать ее. — Эмма!

Тишина.

Я прикрыл дверь, прошел в гостиную и проверил веранду. Эммы там не было. Тогда я заглянул в спальню, и в глаза мне бросилась ее нога, безвольно свесившаяся с кровати.

— Эй, Эмма! — Я приблизился к кровати. — Сара сказала… — Но когда я увидел Эмму, мне пришлось ухватиться за дверной косяк, чтобы не упасть. — Эмма, что случилось?

Она тряслась как в лихорадке и глядела остекленевшими глазами на листок бумаги, который сжимала в руке. Словно выброшенная на сушу рыба, она судорожно хватала ртом воздух.

— Эмма! — (Ее подбородок дрожал от беззвучных рыданий.) — Дай посмотреть.

Я вынул из ее скрюченных пальцев лист бумаги. Она перевела на меня безжизненный взгляд, в ее страдальческих глазах было столько боли, что мне стало не по себе. Она лежала неподвижно, не издавая ни звука, и только крупные слезы текли по щекам.

Затем я внимательно изучил листок бумаги и, увидев имя Эмили, написанное торопливым почерком, стиснул зубы. Я оглянулся на Эмму, буквально корчившуюся от душевной муки.

Эмили!

Возможно, ты все же прочтешь это письмо. Ведь оно как-никак последнее. Надеюсь, к этому времени ты уже успела понять, что со мной сделала. Да-да, это сделала ты. Я больше не могла терпеть боль. Боль от одиночества. Боль от наплевательского отношения ко мне родной дочери, не желающей иметь со мной ничего общего. Боль от потери единственного человека, который меня когда-либо любил. Ведь это ты украла его любовь в день, когда родилась.

Лучше бы тебе вообще не появляться на свет. Ты заставила страдать всех на своем пути. И даже тех двух невинных детишек, которые так хотели тебя любить. Погляди на себя! В кого ты превратилась и скольким людям ты сломала жизнь?! Тебе не противно смотреть на себя в зеркало?