Стоунхендж

— Не верю, — отрезала Крижана. — Разве что сэр Амальрик его сам подтолкнул...

— Упаси Господи!

— Но об этом он клясться не станет, не так ли?

Фулку надоело препираться, отрезал, как отрубил топором:

— Через две недели. К свадьбе начинаем готовиться сейчас. Я не верю в возвращение в последнюю минуту. Если бы мог, он бы вернулся еще год назад. А то и два.

Гульд добавил смиренно:

— А то и не уезжал бы вовсе.

Лицо Крижаны было белым, как мел, сердце Томаса разрывалось от горя. Но голос ее был так же резок, как и голос старшего брата:

— Я верю в возвращение сэра Томаса так же, как верую в Христа и Пречистую Деву. Он не бросает слов на ветер. Он вернется вовремя.

Пламя взметнулось выше, взревело, и картины замка погасли. Вокруг костра сидели молча, даже кикиморы притихли, а мавки перестали хихикать, смотрели на печального рыцаря с горячим сочувствием.

Баба-яга молчала, и без того видно — потешила. Ведьмы вытирали слезы, жалостливо хлюпали носами. Одна из мавок, размазывая слезы по всей морде, смотрела на молодого рыцаря покрасневшими глазами.

— Ба-а-атюшка!... Надо-о-о помочь...

Велес огрызнулся:

— Через неделю смогем. А сейчас — сама знаешь.

— Ему всего две недели осталось!

Велес пожал плечами.

— На одной девке свет клином не сходится. Другую найдет.... Ну ладно-ладно, сходится свет! Но мы в неделю примирения не можем вредить другим.

Олег кашлянул, сказал негромко:

— Вы придерживаетесь таких правил. А противник?

Велес сказал грозно:

— А что противник? Разве правила не для всех?

— Правила лишь для равных, — сказал Олег внятно. — А в мир пришел молодой и очень злой бог... и болезненно ревнивый. Он боится честного поединка. Потому он только себя объявил богом, а всех остальных — грязными и подлыми демонами. А раз так, то какие могут быть правила с демонами, исчадиями тьмы? Их надо просто истреблять всеми средствами. Честными и нечестными. Особенно нечестными, ибо они, то бишь вы, — враги всего рода человеческого!

Велес от удивления раскрыл рот.

— Мы?

— Не нравится?

— Но это ж брехня!

— Зато какая. В большую брехню верят лучше. А грандиозную — сразу принимают. Так вы все просто вне правил, вне законов. Вы все — силы тьмы, так объявлено. И вы еще собираетесь придерживаться каких-то правил в борьбе с таким противником!

Красные сполохи костра играли на его лице. Оно выглядело еще более жестоким, чем их нечеловеческие лица. Красные волосы сами казались пламенем. А зеленые глаза блестели, как два изумруда, всегда холодные, бесчувственные.

Перун двинул плечами, смотрел хмуро.

— Не пойму, в чем твоя сила. То, что я вижу, одни твои поражения... С треском, сокрушительные! Но твоя мощь растет. Когда мы с тобой встретились впервые, я был самый могучий бог на свете. Помнишь? Самый молодой, сильный, красивый. Мне поклонялись все на свете, приносили в жертву самых красивых женщин, лучших коней... А ты только вышел из Леса, в соплях путался, тени своей пугался, на коня кидался с вилами — за безрогого лося принял... Но вот ты — молод и силен, хотя ты простой смертный, а я, бессмертный бог, уже стар. И силы мои не те.

— Войны становятся все злее, — напомнил Олег.

— Их ведут другие боги. Не понимаю, как получается у тебя? Даже сейчас, когда в мир пришли новые боги, могучие и ревнивые?

Олег подумал, пожал плечами.

— Наверное, потому, что мой бог — разум. Знание. Я это насаждал всегда, всюду. А наш мир, несмотря на все зигзаги, все же умнеет. А я как жрец становлюсь сильнее.

— Не как бог? Или ты как тот с дудочкой... запамятовал, как его звали, теперь он Сварог?

Олег рассмеялся, но в смехе сожаления не было.

— Мой мир вообще без богов. Так что богом я не стану в любом случае. Но ты не тревожься. Это лишь сначала мне казалось легко. Царство разума выстроить во сто крат труднее, чем царство веры. Очень непросто мне даются даже самые крохотные шажки!

Глава 14

Улучив момент, калика шепнул Томасу:

— Ума не приложу, как тебе удалось склонить их на свою сторону. Я уже все способы перепробовал, все доводы привел. Если в самом деле Леля поможет...

— Эта красивая женщина?... Она в самом деле богиня?

— Богиня любви и красоты.

— А... славянская Афродита?

— Афродита — значит рожденная из пены. Ты думаешь случайно в ее имени корень «род», «родить»?.. Словом, нам даже помощь Лели сгодится. А ежели еще и других склонит помочь?

— Если ты, мудрый, не уболтал, что я могу?

Калика покачал головой.

Томас краем глаза следил за светлеющим небом. Звезды померкли, вершины деревьев видны хорошо. Это здесь, в окружении дубов темно, а по остальной земле уже победно идет рассвет. Вот-вот из-за Края Земли вырвется божественный луч, подожжет облака, пойдет вниз...

Когда вершины деревьев заблистали оранжевым, он сжался, изготовился к грохоту, вспышкам... словом, нечисть должна исчезать не просто, а с дикими стенаниями, воплями, богохульством. Так обещал их полковой капеллан. А поляну заполонят запахи серы и паленой смолы.