Сторожение

Говорят, мудрецы никогда не бывают глухими, но
                                                                   бывают,
если верить преданиям, иногда слепцами —
                                              и не видят, а слышат,
как деревья растут или как убывает
месяц над миром, или как дышит
облако.
            Вместе с ветром
голоса позабытые странствуют. Падают в поле
звезды с неба. Ходят по свету
два двойника человека — счастье и доля.
Мир. Лихолетие. Войны.
                                     Нощно
на земле живущий молчалив, любит
тишину, порядок.
                         Во дворе на ощупь
дрова рубит.

* * *

За вторым и третьим сараями — изгородь, луг,
                                                            пасутся кони.
Вдоль забора тянется серая нежить
чертополоха. Скрип колеса над колодцем.
                                                     Изморось. Корни
слов запретных держат ли
память?
            (А еще это: «Аз, буки, веди...») Огонь весь
ты еще не растратил?
            («...глаголь...»)
Видишь:
столб,
канава,
дерево —
Скотопригоньевск,
город-оборотень,
град-Китеж.

1981

Цыгане

Вообще-то, я ехал в поезде.
Мне попутчиками — цыгане.
Опасаясь возможных происков,
взгромоздился на полку с ногами.

Вообще-то, я поездом ехал
и смотрел на цыган
сверху.
Две цыганки и два цыгана,
а еще легион — в тамбуре.
Там у них — наподобие табора,
а куда и зачем — я не знаю.

Никогда я не мог их исканий
и скитаний понять. Ну, без края
им земля. Ну и что?
Но цыгане...
Но цыгане на скрипках играли.

И рыдали.
Точнее — мычали.
Без рыданий рыдали и всхлипов
и пилили своими смычками
по натянутым нервам
скрипок.

Получалась, представьте, музыка.
Я не знаю, как выразить... Сгусток
воли, если угодно,
и мужества
и какой-то восторженной грусти...

Получалась такая штука,
что невзгоды мои — это шутка.
Вот такие дела получались.

Вообще-то, я ехал поездом.
Свесив голову с полки зачем-то,
всё в окошко глядел. А за стёклами
шевелилось огромное облако.

1979

«Как привнесенные извне...»

* * *

Как привнесенные извне
частицы, точечки, крупицы,
мерцали крохотные птицы
в неизреченной синеве.

Окостенели облака
и вся вселенная застыла.
И лишь соломинка затылок
еще царапала слегка.

«Покрыли землю плиткой...»

* * *

Покрыли землю плиткой,
а мне ползти, ползти,
о Господи, улиткой,
улиткою, прости.