Столпы Земли

Въезд в каменоломню был похож на извилистое ущелье, и Уильям не мог видеть, что происходит впереди. Взглянув вверх, он вдруг увидел несколько своих лучников, они стояли на краю обрыва и смотрели вниз. Почему они не стреляют? Предчувствие катастрофы пронеслось в его разгоряченном мозгу, ему вдруг захотелось бросить все и повернуть назад, но кони неудержимо несли его войско вперед. С высоко поднятым в правой руке мечом, держа поводья в левой, с висящим на шее щитом он влетел на открытое пространство заброшенной каменоломни.

Здесь не было ни души.

Напряжение, словно от тяжелого удара, резко спало. Уильям готов был разрыдаться. Ничто не предвещало подобной развязки, он был абсолютно уверен в успехе. Отчаяние больно пронзило его сердце.

Лошади остановились, потом перешли на шаг, и он наконец смог оглядеться. Еще совсем недавно здесь явно стоял лагерь: повсюду были разбросаны легкие временные укрытия из веток и тростника, еще не остывшие пепелища костров, кольями был отгорожен в дальнем конце загон для лошадей. То здесь, то там глаз Уильяма натыкался на следы пребывания людей: на земле валялись куриные кости, пустые мешки, изношенные башмаки, разбитые кувшины. Один костер еще дымился. Искорка надежды промелькнула в его сознании: может быть, они только что снялись с места и их еще можно догнать?! Вдруг взгляд его различил одинокую фигуру, сидевшую на корточках возле кострища. Уильям подъехал ближе. Человек поднялся. Это была женщина.

– Ну что, Уильям Хамлей, – язвительно произнесла она, – как всегда, опаздываешь?

– Наглая корова! Я прикажу вырвать тебе язык за такие слова!

– Ты меня не тронешь, – спокойно ответила женщина. – Не на таких, как ты, приходилось мне насылать проклятия. – И она поднесла три пальца к своему лицу. Точно как ведьма! Рыцари, увидев это, отпрянули назад, а Уильям на всякий случай перекрестился. Женщина бесстрашно смотрела ему прямо в лицо своими поразительными золотыми глазами.

– Разве ты не узнаешь меня, Уильям? – сказала она. – Однажды ты хотел купить меня за фунт. – И громко рассмеялась. – Твое счастье, что тебе это тогда не удалось.

Уильям наконец вспомнил эти глаза. Это была вдова Тома Строителя, мать Джека Джексона, ведьма, живущая в лесу. И впрямь здорово, что мне не удалось купить ее тогда, подумал он. Единственное, чего ему сейчас хотелось, – это смыться отсюда поскорее, но сначала необходимо было выпытать у нее как можно больше.

– Ну хорошо, ведьма, – сказал он. – Так Ричард из Кингсбриджа был здесь?

– Два дня назад еще был.

– И куда же он ушел? Скажешь?

– Конечно скажу. Он со своими разбойниками ушел воевать за Генриха.

– За Генриха? – удивился Уильям. У него появилось страшное чувство, что он догадывался, о каком Генрихе идет речь. – Сына Мод?

– Точно, – ответила женщина.

Уильям похолодел от ужаса. Молодой, решительный герцог Нормандский имел все шансы преуспеть там, где его мать потерпела неудачу, и, если теперь король Стефан проиграет, это будет крахом для Уильяма.

– А что произошло? – Голос его дрожал от нетерпения. – Что еще сотворил этот Генрих?

– Он пересек пролив на тридцати шести судах и высадился в Уорегаме, – ответила ведьма. – Говорят, с ним армия в три тысячи воинов. Это война.

III

Винчестер был переполнен людьми. В городе царила напряженная, порой опасная обстановка. Обе армии сошлись здесь: королевские войска Стефана расположились в его замке, повстанцы Генриха, а среди них был и Ричард со своими разбойниками, разбили лагерь под городскими стенами, на холме Святого Жиля, там, где устраивалась традиционная ежегодная ярмарка. Воины обеих сторон получили строжайший приказ не появляться в самом городе, но многие из них нарушали запрет и по вечерам устремлялись в трактиры, бордели и на петушиные бои, где напивались, гонялись за женщинами и часами играли в кости.

Воинственный дух Стефана несколько поутих в то лето, когда умер его старший сын. Сейчас он сидел в королевском замке, а герцог Генрих занял дворец епископа, и их представители вели мирные переговоры. Архиепископ Теобальд Кентерберийский представлял короля, а епископ Генри Винчестерский – герцога. Каждое утро они вели беседы во дворце епископа. В полдень герцог обычно обходил улицы Винчестера со своими приближенными воинами, включая Ричарда, и отправлялся в замок на обед.