Столпы Земли

Пока все заканчивали обедать, Джек с Филипом раздавали новые команды. Да, пожалуй, это будет не только самая дрянная стена в Англии, подумал Джек: если она простоит хотя бы неделю, это будет настоящим чудом.

Ближе к середине дня на людей стала наваливаться усталость. Особенно тяжело было тем, кто работал с самой ночи. Праздничное настроение сменилось холодным упорством и решимостью во что бы то ни стало успеть со строительством. Каменные стены медленно, но верно росли, ров становился все глубже, прорехи в деревянном заборе заделывались. Когда солнце стало клониться к закату, все ненадолго прервались поужинать, и снова закипела работа.

Стало совсем темно, а до конца было еще неблизко.

Филип выставил дозоры и приказал всем, кроме охраны, идти поспать пару часов. В полночь он по звону колокола соберет людей вновь. А пока измученные люди разбредались по домам.

Джек пошел к Алине. Ни она, ни Ричард еще не спали.

– Возьми Томми и уходите в лес. Спрячьтесь, – сказал он.

Эта мысль не покидала его весь день. Поначалу он, правда, отбросил ее, но время шло, и он постоянно возвращался в памяти к тому страшному дню, когда Уильям сжег овчинную ярмарку; в конце концов он решил отослать Алину из города.

– Я останусь, – твердо сказала она.

– Алина, послушан, я совсем не уверен, что нам удастся спасти город, и не хочу, чтобы ты была здесь, если Уильям Хамлей, не дай Бог, прорвется через наши укрепления.

– Но я не могу уйти, когда ты поднимаешь каждого, кто способен сражаться, на защиту, – возразила Алина, и слова ее звучали очень разумно.

Но до разумности Джеку уже давно не было дела.

– Если ты уйдешь сейчас, никто не заметит.

– Зато потом догадаются.

– К тому времени все уже закончится.

– Это было бы бесчестно.

– Какое там бесчестье! – закричал Джек. Он сходил с ума от отчаяния, не в силах найти слов, чтобы убедить ее покинуть город и с прятаться. – Я не хочу, чтобы ты рисковала собой!

Его крик разбудил Томми, тот заплакал. Алина взяла его на руки и стала качать.

– Я не думаю, что в лесу мне будет намного спокойнее, – сказала она.

– Уильям не полезет в лес. Ему нужен город.

– Он будет искать меня.

– Ты спрячешься на своей поляне. Дорогу туда не знает никто.

– Уильям может случайно на нее наткнуться.

– Послушай меня: там тебе будет намного спокойнее, чем здесь. Я-то знаю.

– И все равно я никуда не уйду.

– Нечего тебе здесь делать, – отрезал Джек.

– Я остаюсь, – ответила она и, словно не обращая внимания на его грубость, ласково улыбнулась.

Джек чуть не выругался. Спорить с ней, когда она приняла решение, было бесполезным занятием: упрямая как ослица, подумал он. Но вместо этого вслух умоляюще проговорил:

– Алина, прошу тебя, я очень боюсь того, что может случиться завтра.

– Я тоже боюсь, – ответила она. – Так что будем бояться вместе.

Джек очень хотел теперь как-то уступить ей, но он был чересчур взволнован.

– Да иди ты к черту! – со злостью рявкнул он и вылетел из дома.

Он постоял немного на улице, вдыхая ночной воздух. Вскоре волнение улеглось. Но тревога не покидала его, хотя и сердиться на Алину было глупо: завтра они оба могут умереть.

Джек вернулся в дом. Алина стояла на том же месте и выглядела очень грустной.

– Я люблю тебя, – сказал он. Они обнялись и стояли так долго-долго.

Когда Джек снова вышел на улицу, луна уже взошла. Он успокаивал себя мыслью, что Алина была права: здесь ей будет надежнее, чем в лесу. И если ей будет угрожать опасность, он сделает все, чтобы спасти ее.

Джек знал, что не заснет сейчас, даже если ляжет в постель. Какой-то нелепый страх мучил его: ему казалось, что никто не услышит колокола в полночь и все проспят до рассвета, когда налетят всадники Уильяма, круша и поджигая все на своем пути. Объятый тревогой, он прошелся по окраине города. Странно, подумалось ему, у Кингсбриджа до сегодняшнего дня не было границ. Джек внимательно осмотрел сделанное за день: каменные стены высотой только по пояс; деревянная изгородь была высокой, но в ней зияли еще такие прорехи, что сквозь них спокойно могла проехать сразу сотня всадников; земляной вал хорошая лошадь преодолела бы без труда. Работы еще непочатый край.

Джек остановился на том месте, где когда-то был мост. Теперь его разобрали и по частям сложили на территории монастыря.

В реке яркими бликами отражалась луна. Чья-то тень мелькнула у забора, и Джек невольно содрогнулся в испуге. Но это был приор Филип. Ему тоже не спалось.

Угроза со стороны Уильяма на какое-то время заставила Джека забыть свои обиды на Филипа; он больше не сердился на него.

– Если мы выстоим, придется переделать стену заново, – сказал он.

– Согласен, – горячо откликнулся приор. – Надо будет постараться соорудить за год новую каменную стену.

– Вот здесь, где мост переброшен через реку, я бы сделал ворота с навесной башней, чтобы больше не приходилось разбирать мост, когда потребуется закрыть путь в город.

– Я хотел сказать тебе насчет монахов: не дело, когда нам приходится заниматься обороной города.

Джек согласился. Участвовать в сражениях – не их забота.

– Но если бы вы не взялись за это – тогда кто?