Столица феодоритов

Общение русичей с населением византийского Херсона и климатов могло быть достаточно тесным, раз существовали и действовали подобные договоры. Всего ярче свидетельствует об этом проникновение на Русь христианства. Известен и ряд других фактов, в том числе археологических: русские вещи в Корсуне, а особенно византийские на Руси в сумме дают объективное подтверждение выводов, вытекающих из письменных источников.

Десятый век в истории нашей страны был веком завязывания и упрочения русско-византийских отношений, сыгравших огромную и плодотворную роль в развитии русской культуры и государственности. Есть основания полагать, что тогда же рядом с Херсоном и в нем самом сложились такие обстоятельства, которые в конце века (987 г.) пособили киевскому князю Владимиру покорить этот северопричерноморский форпост Византии. Ценой возвращения ей Херсона удалось ему добиться родства с императором «ромеев», а заодно и всеевропейского признания Руси одним из значительнейших государств своего времени. Для этого надобно было и для этого стоило девять месяцев топтаться у стен Херсона, сплетая узлы политических связей под прикрытием показных военных действий. Кто при этом поил и кормил его войско, надолго оторванное от далеких баз снабжения? Не такое уж большое, да к тому же потрепанное в военных действиях на Балканах, оно как-никак было занято осадой Корсуня. Разве смогло бы оно еще и рыскать по юго-западному Крыму, отнимая продовольствие и фураж у местного населения? Не было ли у Киева (как полагал виднейший исследователь древней Руси Б. Д. Греков) ранее созданной прочной опоры в Таврике и самом Херсоне?¹⁵

Успехи Владимира под Корсунем, несомненно, многим обязаны тому времени, когда меч Святослава "отмстил неразумным хазарам", когда русское оружие повергло в трепет печенегов и брало верх на Балканах — в войнах с Болгарским царством, в крупных столкновениях с византийскими силами. Русские победы на Балканах были настолько велики, что в течение некоторого времени большая территория к северу от Дуная фактически подчинялась киевскому князю. После одержанной в 965 г. Святославом решительней победы над хазарами обломки разбитого каганата кое-где, в частности в Крыму, по-видимому, еще некоторое время существовали. Что, кроме лютой вражды ко всему русскому и византийскому, могли ощущать эти недавно дружественные Византии «варвары» при виде того, как Византия заключает союз с их главным врагом — Русью. Херсон, в то время хорошо укрепленный и всецело занятый своей судьбой, был им уже не но зубам. Зато практически беззащитная земледельческая и пастушеская "фема климатов" в любую минуту могла испытать на себе запоздалую ярость хазар.

Возможно, об этом и рассказывает "Записка топарха" — загадочный исторический источник, связь которого с Крымом одни исследователи горячо отрицают, а другие доказывают не менее настойчиво и убедительно.

Не будем пытаться анализировать «Записку», ибо мы заведомо не в состоянии ничего прибавить к тому, что сделано в этом направлении выдающимися специалистами. Не можем дать здесь и реферат всей порожденной «Запиской» научной литературы. Ограничимся кратчайшим освещением двух основных точек зрения, занятых в этом вопросе наиболее авторитетными из дореволюционных и современных исследователей.

По мнению одной группы ученых, "Записка топарха" не имеет отношения к Крыму¹⁶. В 50-х годах эту точку зрения отстаивал М. В. Левченко. Он считал, что «Записка» была составлена греческим топархом одной из балканских провинций, который обратился за помощью к болгарскому царю с просьбой усмирить балканских славян, взбунтовавшихся против Византии в период войн Святослава с болгарами.

Согласно другому предположению, в пользу которого высказывались многие видные авторы, «Записка» — документ, связанный с Крымом¹⁷. Однако существует несколько вариантов этой точки зрения. В последнее время Г. Г. Литаврин рассматривал ее как рассказ о событиях, происходивших в Крыму в конце X в., а покровителем топарха считал князя Владимира¹⁸.

Если мнение о связи «Записки» с Крымом правомерно, то источник этот объясняет многое. В частности, становится ясно, что испрошенный топархом протекторат грозного Святослава (или не менее грозного Владимира), "властвующего к северу от Дуная", мог разом избавить топарха и подвластные ему климаты от агрессивных действий «варваров». Мы думаем, вслед за многими нашими предшественниками, что эти «варвары» — недобитые в Крыму хазары (по Литаврину же они, скорее всего, печенеги).

Среди сторонников крымской локализации «Записки» нет единого мнения по поводу ее датировки, а в связи с этим возникают различные мнения о том, кто были «варвары», враждовавшие с топархом крымских климатов (Б. Д. Греков назвал его "князьком"), и кем мог быть могущественный северный повелитель, оказавший ему покровительство.