Столица

– И что с этим человеком происходит?

– Он уходит в лес и не возвращается. В прошлый раз предком-хранителем семьи Ао стал мой дедушка Лю, и он хорошо о нас заботился. А в этом году такая честь выпала мне.

Я заслушалась и чуть не забыла высыпать травы в закипевшую воду.

– Но папа сказал, что отказывается отдавать меня. После этого в деревне нас стали сторониться, словно мы приносили беду. Мы же жили как обычно. Папа не хотел уходить, все же у нас там свой дом, огород, знакомые, друзья. Мы не знали, как живут в других местах, к тому же Шен сказал, что магия существует не только в сказках, что все люди снаружи умеют магичить, а мы не умеем. И лес впервые начал казаться не добрым и приветливым, а темным и страшным. А потом умерла бабушка, – Минь все же расплакалась, закрывая лицо руками. Мастер посмотрел на меня, словно спрашивая, когда же будет готов отвар. Я спохватилась, сняла котелок с огня и разлила отвар по кружкам. Девушка несколько раз глубоко вдохнула, успокаиваясь, обхватила кружку и продолжила:

– По утрам бабушка разжигала огонь в кане и готовила еду на весь день. И в тот день она вышла, чтобы поймать какую-нибудь огневичку. Они же всегда были такими милыми и хорошими, – Минь всхлипнула и отпила отвар. – А потом мы услышали крик. Огневичка сожгла бабушке лицо. Просто так. После этого папа понял, что больше оставаться в деревне нельзя. Мы быстро похоронили бабушку, собрали вещи, попрощались с соседями, хотя с нами никто не хотел говорить, и ушли.

Шен говорил, что мы можем пойти по дороге и добраться до города, где нас защитит Мастер. Мы так и сделали, и сначала все было нормально. Мы шли, пока не уставали, садились отдохнуть в тени деревьев, когда уже не могли идти, но когда мы начали устраиваться на ночлег, маму чуть не укусила змея, заползшая под ее одеяло, а папа обжегся о куст, которого сначала не было в том месте. Тогда папа сказал, что мы не будем останавливаться и будем идти всю ночь, медленно и осторожно. Утром мы смогли немного подремать, но уже без одеял, так как мы их оставили на прежнем месте ночевки, а затем снова пошли. Дальше я помню плохо. Мы все время шли, несколько раз сворачивали с дороги, чтобы обойти какие-то опасные места. Я сама их не рассматривала, в таких случаях папа уходил вперед и проверял, что там. И все вроде бы было не так плохо. Нас кусали какие-то насекомые, один раз напали красноголовые птички, но мы отбились от них ветками.

И вчера вечером мы дошли до ворот, но нас не пустили. Сказали, что город закрыт, и нас пустят только за деньги. Но у нас нет денег! Мама на коленях просила впустить нас. Папа спросил, как попасть в Черный район, но его только обругали. Мы пошли вдоль стены в надежде наткнуться на другие ворота, подумали, может, там будут стражники добрее, и все-таки добрались до нужного места. Но последняя ночь оказалась самой тяжелой. Если бы вы нас не нашли, мы бы, скорее всего, погибли в этом лесу. Спасибо вам, – Минь встала и низко поклонилась Мастеру.

– Скажи, а ты не видела в деревне подобных знаков? – спросил Мастер и развернул перед девушкой свиток с кругами и каракулями.

– Когда Шен пытался убедить меня в том, что магия существует, а ведь я думала, что он просто смеется над глупой деревенской девушкой, он сказал мне дотронуться до какого-то амулета, и тогда я увидела похожие рисунки. Они словно бы появились в воздухе из ниоткуда. Они были повсюду, со всех сторон, такие красивые голубенькие. Но больше я их никогда не видела.

– Кто такой Шен? – не удержавшись, спросила я.

– Юноша с черными волосами, он был в охране каравана. Он назвал Мастера своим первым учителем, – Минь встревоженно заглянула на Мастера. Тот кивнул:

– Шен – это второе имя Шико.

После этого я проводила девушку обратно в дом к ее родителям, там она немного поела и уснула.

Пару дней семья Ао приходила в себя, долечивала раны, отдыхала, отсыпалась. А потом они начали знакомиться с новым местом жительства.

Мама Минь, Ао Шу, захотела помогать женщинам при приготовлении еды, ужаснулась тому, что овощей и круп осталось так мало, и сказала, что в лесу можно набрать много разных трав и корней.

– Дети уже собирают там съедобные растения, – сказал Мастер, впервые за долгое время решив посидеть с нами на площади. Возможно, он хотел понаблюдать за гостями, хотя Ао Фен еще до конца не оправился и лежал в доме под присмотром дочери.

– Но я не вижу тут ни листьев горечницы, ни мякоти лесного хрустника, ни корня пузырчатки.

– Вы можете сходить в лес и показать их нашим сборщикам?

– Нет, – побелела женщина, – я прошу вас! Я больше не могу… Только не это…

Тогда Мастер попросил описать их, и в некоторых я угадала знакомые растения, только называли мы их по-другому.

– Я! Я знаю! – сказала я. – Хрустник, кажется, это наш шовник, а пузырчатка похожа на черноглаз, только черноглаз ведь ядовитый.

Ао Шу немного успокоилась и ответила: