Столичный миф

Георгий Алексеевич в этот момент открывал дверь Лехиного подъезда. Поехал он к Лехе исключительно ради того, чтобы взять да разбудить любимого племянника и отправиться вместе с ним куда-нибудь посидеть-отдохнуть, посмотреть на девочек, обмыть нежданную удачу да посплетничать о Чингизе, которого Георгий Алексеевич никогда и в глаза не видел.

Других поводов Георгий Алексеевич не имел и иметь не мог. Ибо сама мысль о том, что Леху и Чингиза могла связывать связь, была, есть и будет бредовой — так думал он, подходя к двери Лехиной квартиры.

И вдруг сердце его заколотилось: Георгий Алексеевич увидел над фигурной дверной ручкой отпечаток огромного башмака. Обернулся; потом осторожно нажал кнопку звонка. И, прислушиваясь, придвинул вспотевший лоб к черному пластику. Еще раз нажал кнопку.

Мягкое бронзовое «баммм» улетело в тишину безвозвратно. Никто там, в квартирных глубинах, не завозился, никто не заглянул в глазок, никто не приблизился к двери.

Еще раз нажал кнопку. Потом еще. Но только тишина была ответом ему.

Так с антенны радара сбившегося с траектории и заблудившегося в космосе спутника в черную пустую бесконечность падает электромагнитный импульс — неутомимый гонец, посланный, чтобы вернуться назад с вестью о Земле. Но голубой планеты впереди нет, и посланец не вернется вовеки, рассеявшись по всей вселенной.

Ответа нет. Это был плохой признак. Георгий Алексеевич позвонил в Лехину дверь в шестой раз. Никого нет. Оглянулся вокруг: на площадку выходит еще одна дверь. Потоптавшись на месте, Георгий Алексеевич пересек выложенный серой плиткой квадрат и позвонил.

Через минуту внутри лязгнул засов, дверь открылась. В щель выглянул бородатый мужик в очках.

— Здорово, — сказал Георгий Алексеевич.

— Привет, — немного поразмыслив, ответил бородатый. Наморщил лоб:

А, здравствуйте. Проходите. — И открыл дверь пошире.

Полгода назад, когда Лехины родаки решили взять в этом доме квартиру, Георгий Алексеевич, на всякий случай, решил устроить проверку продающей родственнице. Уж очень она была далека; в сущности, родственником на самом деле был ее покойный супруг, а не она, и толком, кто они такие были, в родне не знал никто.

Георгий Алексеевич надел костюм поскромней и с утра в воскресенье обошел всех потенциальных соседей, особенно вдумчиво ведя разговор с соседом внизу. Конечно, ничего интересного ему раскопать тогда не удалось, но вот сосед напротив, слава Богу, его запомнил.

Потому что сосед напротив имел хорошую память. Он помнил даже программиста Вову, бывшего хозяина Лехиной квартиры. Они с Вовой вместе начинали работу в вычислительном центре неподалеку и вместе бегали здесь по строительным лесам. Вместе мокли под моросящим дождем и вместе, гуськом, осторожно переходили по стропилам пропасть под снятой крышей. Узнав, что Леха в чем-то Вове родич, он свое хорошее отношение к покойнику перенес на него.

Георгий Алексеевич показал рукой за спину:

— Я дядя Алексея. Чего случилось?

Бородатый задумался:

— Да ничего не случилось. Вы не волнуйтесь. Какие-то придурки с утра влезли в подъезд и малость похулиганили. Вон, досылатель на двери оторвали. Кто-то милицию вызвал, а они, как приехали, так давай сразу свидетелей собирать. Ну, я-то им дверь не открыл, а Леха, он вот молодой еще… Я потом еще раз к двери подошел — вижу, участковый с твоим Лехой идет. И милиции — тьма.

Георгий Алексеевич выругался. А потом облегченно вздохнул: живой.

— В отделение, наверное, пошли.

— А отделение где?

— Минуть пять ходьбы. Из подъезда выйдешь и иди налево до перекрестка, а там еще раз налево. Увидишь.

— Спасибо.

— Да не за что.

На улице Георгий Алексеевич шагнул к машине, а потом вдруг остановился. Внутренний сторож, инстинкт-хранитель переключил его чувства в субманиакальный режим. Мир вокруг потерял в цветности, но выиграл в деталях в деталях тревожного цвета.

Вот человек идет по той стороне — зачем он обернулся? Еще один быстрый взгляд бросил вокруг Георгий Алексеевич, потом нагнулся к водителю:

— Ты поезжай, Василий Егорыч, поезжай. Мне тут пройтись надо…

Отпустив водителя — к чему лишний глаз сейчас? — Георгий Алексеевич ленивой прогулочной походкой отправился к центру города. Он неторопливо шел по середине тротуара, время от времени поглядывая на другую сторону улицы. Там первые листочки обсыпали липу, что облокотилась веткой о красную кирпичную школьную ограду.

Его большая и черная машина проехала вперед сто метров. Помигав правым фонарем, повернула в переулок. И тогда, за три шага, походка Георгия Алексеевича сразу стала упругой. Он сам подобрался. Его чуть красноватый курносый нос приподнялся вверх. Надо было идти отрабатывать полученные от Чингиза деньги.

Солнце за облаками поднималось выше, а Леха сидел в кабинете на втором этаже отделения милиции и давал показания. Мелким разборчивым почерком он исписал десять страниц. Ровные строчки — как на машинке.