Стоит ли любить вампира?

Все это было ужасно, единственное, что грело — это мой эксперимент над Рэем и моей кровью. Те дозы крови, что мы посвятили другим системам, давались Рэю прямо при мне. И мне пришло в голову, что я смогу вложить именно в голову Рэя многие вещи. Натолкнул меня на такой эксперимент случай: когда мы испытывали первую дозу, я случайно думала не о том, что надо. Я погрузилась в мечтания и грёзы, совсем забыв о том, что мне надо сосредоточиться. Я думала о том, что, кажется, слишком дала чувствам выход и что я очень нежно полюбила данного вампира возможно. Ещё я мечтала о всяких романтичных нежностях и прочем… Так вот, я не успела остановить Дока, и данная доза крови была тут же выпита Рэймонда. После этого крови его глаза вспыхнули, и он как-то странно посмотрел на меня, так нежно… совсем не как обычно. Тогда-то в мою голову и закралась эта мысль… например, несколько дней назад, прежде чем отдать кровь Рэю думала о том, что он начнёт влюбляться в меня. И с каждым днём эта любовь будет крепнуть в нем.

И я видела плоды этого эксперимента. Ну как плоды… ростки только первые. Рэймонд стал романтичнее, нежнее, стал более открытым, иногда теперь оставался и на утро, ещё он заботился обо мне, иногда до абсурда, словно я совсем маленькая, но забота — это 50 % любви уже. Я верила, что пока у меня есть доступ к моей крови и неограниченное кормление этой «зачарованной кровью» того самого вампира — я буду пользоваться этим до тех, пока не влюблю Рэймонда в меня по уши.

Вечером мы лежали на кровати, переводя дыхание после странного секса, когда мы забывшись, были вместе. Я смотрела в потолок, видя, как перемещаются странные размазанные тени. Вспомнился Док и весь этот неприятный разговор.

— Воды принести? — Рэй, абсолютно голый встал с кровати, потянулся, я кивнула ему. Он ушёл под моим пристальным взглядом. Его фигура была красивой, я не знала, следил ли он за ней специально или ему просто повезло остаться навечно молодым и подтянутым, но могла сколько угодно любоваться на эту мускулистую спину и крепкую попу. Когда Рэй вернулся, принеся мне кувшин с водой, я отпила пару глотков и задумчиво смотря на его пупок, вдруг спросила:

— Ты спал с Кирой?

Тишина. С улицы донёсся странный звук, голоса, звуки шагов, потом всё стихло.

— Да. Спал.

Я вздохнула. Я была права. Когда Альфред сказал, что она была близка с Рэем, я нисколько не подумала о душевной близости. Только о сексе. Это у него прикол что ли такой с носителями спать? Настроение было испорчено. Я сделала ещё один глоток.

— Я тут подумала… А что если ты мой дедушка?

Я специально упустила деталь из слов Киры, что дедушка вроде как умер давно уже.

— Упаси Боже… — Рэй отобрал у меня кувшин и надолго приложился к нему, потом продолжил. — Какая муха тебя укусила? Мы просто однажды переспали вот и все, после этого мы сотню раз об этом пожалели. Ей было тогда одиноко, и она хотела вызвать ревность Алекса, а под рукой оказался только я.

Вот и все?.. Мда… отличное оправдание. То неловкое чувство, когда парень, с которым ты спишь, спал с твоей бабушкой. Я подавила нервный смешок:

— Кто такой Алекс?

— Я так подозреваю, что он и был твоим дедушкой.

— И что же с ним стало? — Невинно уточнила я, не смотря на Рэя.

— Его убили.

— Разве вампира можно убить? Вы же бессмертны.

— Мы бессмертны только в случае, когда мы живём и не подвергаем свою жизнь опасности. Но нас можно убить.

— Кол и святая вода? — Я усмехнулась, но тут же замолчала, в свете косых теней из окна его лицо не располагало к смешкам. В голове колоколом стучали мои собственные слова о том, что единственное, что сохранилось в романах и фильмах про вампиров — это то, что вампиру надо оторвать голову, чтобы убить. Вряд ли эта информация взята с потолка.

— Нет. Если его расчленить на очень много частей, вырвать ему сердце или просто оторвать голову. Этого вполне достаточно.

— Это так печально… — Вздохнула я, — Кто мог сделать с ним такое?

— Возможно и сама Кира.

— С чего ты взял? — Заступила я сразу за бабушку, — Разве она не любила его?

— Кира была странным человеком и, по мне, спокойно могла им пожертвовать ради спасения себя.

— Скорее, тогда уже он и сам мог пожертвовать собой ради любимой.

— Или так. — Пауза, его глаза прожигают меня в сумраке комнаты. — Ты видела хотя бы раз Киру?

— Да, не только видела, но и разговаривала с ней. И знаешь… Она не создала у меня впечатления сумасшедшей и уж тем более человека, который стал бы убивать дорогого ей человека ради собственной цели.

— Ты многого о ней знаешь.

— Скажешь ты знал её лучше?

— Дольше. Вот и все.