Сто причин ответить «нет»

Кутаясь в мягкий кардиган бежевого цвета, Уитни добрела до садов и бросила монетку в колодец, задумчиво глядя в мутную, темную глубину, отличную от кристально-чистой глубины любимых карих глаз. Но желание так и не загадала. Не придумала.

— Уитни! — окликнула ее Джун.

— Да?

— Тони сообщение прислал, просит тебя зайти к нему в рабочий кабинет. — Щурясь на солнце, подруга спрятала телефон в кармане джинсов.

— Случилось что-нибудь?

— Он нашел в своем столе какую-то неприличную вещь. Вроде бы, твою.

Странно. Она не оставляла у Тони ничего неприличного.

Уитни поправила высокий хвост и, пожав плечами, вернулась в дом. Постучала в дверь кабинета и вошла в светлую комнату.

— Только не говори, что обнаружил мою обслюнявленную детскую погремушку, — пошутила она, обращаясь к кузену, сидевшему у окна, но взгляд непроизвольно упал на стол. Не может быть! Там лежала сумочка из термопластика. Запонки, битая чашка, роза…

Уитни медленно подняла глаза и вымолвила нараспев:

— Тони…

Тот поднялся и подошел, обнял за плечи.

— Не благодари. — Он чмокнул ее в лоб и вышел из кабинета, оставив в одиночестве. Уитни тронула гладкую поверхность своих воспоминаний, и сердце забилось быстрее.

— Кхм-кхм.

Чужой кашель заставил вздрогнуть.

За декоративным вишневым деревом, которое заслоняло обзор и на месте которого на Рождество находилась елка, кто-то сидел.

— Паркер? — недоверчиво произнесла она, заглядывая за дерево.

— Майлз. — Он вежливо кивнул и отставил на столик кружку с недопитым шоколадом местного производства. Уитни по мятно-ванильному аромату определила, сама две чашки выпила за день, пока ждала Криса. И все равно он умудрился застать ее врасплох. Выглядел он…официально: черные брюки, белая рубашка расстегнута до середины груди, бандана на запястье…

Он… эм-м… он драться с кем-то собрался? Или… то есть… здесь?!

Загадочный такой.

— Ты в порядке? Твоя мать подписала документы? — поинтересовалась она, стягивая резинку и приглаживая непричесанную копну на макушке.

— «Да» на оба вопроса. — Полумесяц в уголке губ стал глубже: Крис улыбнулся. Значит, всё. Брак аннулирован.

Ну и пусть. Это не важно. Но тоска все равно подступила к сердцу. Уитни даже стыдно стало, что не радуется победе Криса, а вместо этого оплакивает Святого Катберта и ту солнечную субботу 19 августа, когда она стала женой Принца Паркера.

— И что дальше? — спросила она с грустью.

— А дальше мы можем идти обедать.

— Я не о том, — перебила она, — что будет с нами осенью?

— Сейчас решим. — Уитни растерялась, а Паркер медленно поднялся и подошел к ней вплотную. — Сегодня не Сочельник, но… — Он осекся и многозначительно посмотрел наверх. Она тоже подняла голову и ахнула: над ними висела омела. Уитни закрыла лицо ладонями, с губ сорвался смешок:

— О боже, не-е-ет.

— Восемь месяцев назад я страшно стормозил, но сейчас готов пойти до конца.

— Ты меня поцелуешь?

— Если скажешь «да».

Крис поднял руку, дотягиваясь до омелы, сорвал с ветки золотистую коробочку… Мамочки-божечки-кошечки! Неужто…? А пугал, что проклятую реликвию Паркеров не вернет ей никогда-никогда.

Он открыл футляр, и Уитни проглотила язык. На бархатной подкладке лежало новое кольцо, потрясающее, как улыбка любимого парня.

— Уитни Майлз, ты останешься моей женой?

От восторга сознание вспыхнуло, как бенгальский огонь.

— Останусь? То есть, мы все еще женаты?!

— Да. Я забыл подписать документы перед вылетом.

У нее от облегчения колени подогнулись.

— Кри-и-и-ис! — похвалила она. — Вот видишь, как важно не выкладываться на 100 % в сомнительных делах!

— Это «да» или «нет»?

— Это насыщенный, кислотно-яркий оранжевый — красный, и пусть мир встанет в очередь на твое свободное время. Потому что ты теперь женат.

Темный взгляд Паркера потеплел, и он с торжественным видом надел ей кольцо на палец.

— Хочу, чтобы ты знала. Для меня не стоит выбор: ты или мир. Я выбираю тебя в этом мире, — без тени сомнения сказал он, и Уитни покраснела, аж кончик носа загорелся.

— Какой ты сегодня… поэтичный, — смущенно ответила она и добавила по-итальянски: — Спасибо, пожалуйста, дождь идет. — Довольная собой, она сняла с цепочки обручальный ободок и водрузила поверх нового бриллианта.

— Ты итальянский начала учить? — удивился Крис. — Зачем?

— Как зачем? То есть… Ты разве не хочешь, чтобы я переехала к тебе?

— Нет, Майлз.

Сердце упало. Оно, как мячик для гольфа, летало сегодня: в небо — назад, в небо — назад. А Крис отвел прядь волос с ее щеки и деловитым тоном добавил:

— …вместо этого я собираюсь переехать к тебе. Я тут подумал на досуге, что Шотландия ведь тоже не просвещена. И если начинать работу, то здесь. Раньше я не выносил жизни в этом городе, вблизи от матери, мечтал сбежать подальше, но больше я не хочу бежать. Я хочу свой дом. С тобой. Под Эдинбургом. Джорджа тоже перевезем, чтобы не скучал.

Уитни словно в море нырнула, в лазурные волны счастья; губы онемели от волнения, и она вдруг смогла сформулировать желание, которое не загадала у колодца. Общий с Паркером дом. Большой. Теплый.

— А как же проект в Милане?