Уитни поднялась в ванную и включила душ, обнажаясь. Шуршащий звук воды придал интимности ее замыслу.
Снято!
Ждущая, с томным взглядом, на снимке она выглядела раскованной, пошлой и влюбленной до умопомрачения.
«Думаю о тебе», — добавила Уитни и кликнула «отправить». Селфи улетело в небо над Францией.
Ответ пришел, когда она сушила волосы:
«Вернусь, привяжу тебя к кровати и покажу, о чем думаю
Фен выскользнул из резко ослабевших пальцев, ударившись о пол.
Отвлечься от навязчивых мыслей о сногсшибательном кареглазом блондине не помогли ни свежесваренный кофе, припорошенный тертым шоколадом, ни разговор с Холли Бекетт, для которой монтировали клип.
Холли страшно переживала за здоровье Уитни и отказалась встретиться вечером по работе. Приказала отдыхать и отходить от стресса. Но битые сахарные стекла на съемочной площадке сейчас казались давно прошедшим эпизодом жизни. Что действительно вызывало вопросы, так это предстоящая свадьба, которая раньше мало беспокоила, а сейчас превратилась в принципиально важное дело.
Потому что — кажется — все произойдет по-настоящему. Она действительно собралась замуж за Принца Паркера.
И что теперь будет? Что будет осенью? Крис не любил Эдинбург, а она без этого города не представляла жизни. Неужели придется уехать отсюда? Надолго? Хммм. Ох уж эта взрослая жизнь. Все стекла в мире перебьешь, пока разберешься.
Крис
Пабло Росси слыл толковым переговорщиком. Семья Росси промывала солидный кусок южно-европейского финансового рынка в мутных водах мирового капитала. Пабло был эдаким чистильщиком, трудящимся в поте лица на благо старого европейского бизнеса. Крис планировал вклиниться в эту часть сети в ближайший год, поэтому добился встречи с Пабло, чтобы узнать цену входного билета. Но не судьба. В прошлую среду перегруженное сердце Пабло не выдержало и остановилось.
Уитни в тот же день провалилась в стеклянный куб. Дурная фаза луны, не иначе.
Крис отложил документы на офисный стол в полуразобранном кабинете будущего центра Паркеров и вопросительно посмотрел на вошедшего Тана. Тот осторожно переступил битый бетон в полу и покачал головой. Панорамное окно в кабинете было треснувшим, потолки обшарпаны. Ремонт в будущем центре шел полным ходом, но пока что самыми отполированными в здании были черные волосы Тануки, собранные в хвост.
— Похороны в 16:00, — сообщил тот хмуро.
— Тебя тоже впустят?
— Да.
— Хорошо. Уже известно, кто займет место Пабло?
Тан опустился на край старого стула и вытянул ноги, извещая:
— Его дочь.
— Старшая? Я с ней знаком. Она мне показалась адекватной когда-то.
Но Тануки разочаровал:
— Нет. Младшая.
— Она сговорчивая?
— Маловероятно. Ее называют Саломея. Двадцать четыре года всего, но жестокая, не дай бог. Объявила, что замаринует в формалине головы всех, кто отныне посмеет сделать ей предложение руки и сердца. К ней полчища поклонников в двери ломятся всю неделю. Что не удивительно.
Крис обвел взглядом столешницу, на которой кроме документов и пыли ничего не было, и скептически вскинул бровь.
— Думаешь, стоит к ней соваться, когда она в кровожадном настроении?
— Не помешало бы. Пабло был готов с тобой говорить, но формалиновая принцесса может оказаться непредсказуемой. Хорошо бы познакомиться с ней сейчас, до отъезда, пока твой билет кто-то более верткий не перехватил.
Крис согласно кивнул и посмотрел на часы.
— Ладно. Поехали познакомимся с Саломеей.
— Уверен, она оценит твой итальянский акцент и скорбный вид.
Крис поправил запонку на манжете и тактично промолчал. С акцентом-то у него все было в порядке, а вот скорбный вид не получался сегодня. Настроение было… уитне-майлзовское. Поэтому всю дорогу до часовни он строчил смс-ки невесте. Пальцы стер, пока добрались до места в окраине города.
«Что тебе привезти из Милана?»
В ответ Уитни прислала очередное крышесносное селфи: крупный план, обнаженная грудь до уровня сосков, а над грудью — надпись красками.
Серый — оттенок зеленого дайкири — фиолетовый — бежевый.
Т-Е-Б-Я.
Крис спрятал лицо в ладонях и взвыл, потому что надо было как-то дожить до среды, а оно не жилось. Тянуло домой, на «Парковку для Паркера», и чтобы Уитни лежала под боком.
Да уж. Такими темпами с Саломеей некому будет договариваться, от робото-принца только запчасти останутся.
«Классные краски», — ответил он.
«Они съедобные».
Крис улыбался, как дурак, когда вошел в старую каменную часовню.
— Прекрати, — шикнул Тан.
— Что?
— Не скалься. Мы на похоронах.