Сто полей

Небесное солнце переползло отмеченную янтарную черту на часах и рассыпалось в камнях и розетках Залы Ста Полей. Солнца земного, сиречь императора, все еще не было, – утренняя императорская аудиенция задерживалась, и араван Баршарг стоял неподвижно, глядя на деревце у государева трона.

У деревца был хрустальный ствол и золотые листья, и как Баршарг не старался быть равнодушным, он не мог отвести от дерева глаза. Редко-редко какой из провинциальных чиновников лицезреет волшебное дерево, изготовленное для государя Иршахчана искусными мастерами столицы, а дворцовые бездельники видят его каждый день. Баршарг ничего не мог с собой поделать – он опять ощущал себя провинциальным чиновником. Провинциальным чиновником, чьи бойцы, однако, могут изрубить хрустальное дерево в мелкие блестки, и раздарить эти блестки шлюхам в столичных харчевнях.

Рядом с Баршаргом стоял его сын. Остальные чиновники – как отхлынули, до ближайшего двадцать шагов. Баршарг улыбнулся. Он привык стоять в заколдованном круге и приказывать всякой небесной сволочи за огненной чертой.

Неподалеку пожилой смотритель конюшен Ахемен сосредоточенно изучал квадратные глазки пола. Янтарное поле, гранатовое поле, яшмовое поле. Сто полей – и все государевы, только кто государь? Сто полей – и в каждом пестрые придворные вниз головами, и солнце, ушедшее еще ниже, искажает их лица. Отражение, как всегда – вернее действительности. Люди говорят шепотом – скверный признак, люди говорят ничего не значащее – примета смутного дня…

Смотритель конюшен посторонился, пропуская мимо себя молоденького, изящного как бабочка, хранителя свеч. Хранитель пересек пустое пространство перед араваном Баршаргом. Дворцовый чиновник заговорил с провинциалом:

– Разрешите поздравить господина Харсому! Земли Иниссы – сердце империи. Им не нужно войск, как окраинному Варнарайну, и они вдвое плодородней.

Смотритель Ахемен фыркнул про себя. Неужели этот глупец не понял сути назначения? Варнарайн – вотчина экзарха, а в Иниссе чиновники преданы государыне, и экзарх Харсома будет на положении почетного пленника. Потом смотритель сообразил, что свечной чиновник ехидничает и неодобрительно воззрился на юношу. Рыжеватые волосы хранителя свеч, волосы бывшего потомка аломов-победителей, были перекрашены белым и осыпаны серебряной пылью, но держать себя при дворе со скромностью вейца он так и не научился.

– А правда ли, – оскалился свечной чиновник, – что прошлый императорский указ назначил господина Харсому одновременно и экзархом провинции, и наследником, а нынешний – только экзархом?

В этот миг раздвинулись занавеси императорского трона, и стражники, подобные восковым куклам, стукнули хохлатыми алебардами.

Хрустальное деревце закружилось, и на ветвях его запрыгали и защелкали яшмовые соловьи… Нет, несправедливо подали государю Меенуну доклад, что механизмы годятся только для войны или для корысти частных лиц. А хрустальное дерево? А чудеса для народных ликований? А хитроумные игрушки? А золотая черепаха Шушу в государевом саду?

На ступенях трона показался первый министр со жрецами и рядом – человек в белом облачении наследника. Смотритель конюшен Ахемен выпучил глаза. Господин министр огласил государев указ о назначении наследником господина Падашны. «Как годы-то летят», – расстроенно подумал смотритель, узнавая в обрюзгшем сорокалетнем человеке сосланного государева сына.

Падашна поднял руку. Смолкли яшмовые соловьи, и померк солнечный свет. Господин первый министр объявил, что сегодня ночью государь изволили переселиться в небесный дворец. Смотритель конюшен упал на пол вместе со всеми из сочувствия к императору, изображая покойника, и приподнял голову. Жрецы суетились у трона.

– Не делайте глупостей, господин Баршарг, – расслышал смотритель конюшен совсем рядом. – Пусть Харсома остается экзархом Иниссы – и никто не станет распространяться, отчего умер император.

Баршарг вскочил с холодных плит и подошел к трону.

– Государев указ подложный, – громко объявил он. – Злоумышленница Касия убила законного императора и готовит государству гибель.

– Измена! – закричал первый министр. – Взять его!

Смотритель конюшен чуть привстал. Молодой хранитель свеч лежал рядом и улыбался уже не так уверенно.

Начальник дворцовой стражи господин Вендахр подошел к трону.

– Господин Баршарг говорит правду, – сказал Вендахр.