Стивен Хокинг. О дружбе и физике

В то утро мы договорились встретиться в «Атенеуме», – факультетском клубе Калтеха – чтобы перекусить, а потом уже отправиться к Стивену в его рабочий кабинет. Стивен появился через полчаса после назначенного времени. По правде говоря, его опоздание в тот раз произошло по моей вине, потому что накануне вечером он засиделся у меня допоздна. По его словам, у него часто случались задержки с выходом из дома – чаще, чем ему бы хотелось. И это можно было понять. По утрам приходилось сделать столько разных вещей, чтобы подготовить его. Иногда проволóчки шли одна за другой. Конечно, он мог бы позвонить и предупредить меня о своей задержке, но он никогда не звонил. Как с поездом, который опаздывает, – выбора все равно нет. Изменить это невозможно. За манерой Стивена часто опаздывать закрепился даже специальный термин: «Время Хокинга».

Все местные жители обожают «Атенеум». Красная черепичная крыша, множество арочных проемов, архитектурные элементы, которые так украшают испанские и итальянские виллы. Эпоха Ренессанса в стиле Средиземноморья. Внутри – шестиметровые позолоченные потолки, окна на всю высоту зала, нарядные люстры, повсюду темное дерево и портреты давно ушедших от нас великих ученых. Эти портреты, написанные маслом, я особенно любил. Весьма достойное место, не лишенное духа старины. Но, как и пространство-время, эпитет «старинный» воспринимается по-разному разными наблюдателями. Кембридж обязан своим основанием королевской хартии 1231 года, то есть был основан во времена Генриха III. Пристройки, которые там считаются «свежими», на несколько веков старше зданий Калтеха. Поэтому Стивена термин «старина» в применении к «Атенеуму» мог бы просто развеселить. И опять-таки, в Кембридже не было теплой солнечной зимы и повсеместного доступа для инвалидных колясок.

Хотя атмосфера в «Атенеуме» и не могла сравниться с той, что царила в колледже Гонвилля и Киза, еда соответствовала самым высоким требованиям Стивена – подобно служивым в армии, которые не маршируют на пустой желудок, Стивен не мог приниматься за работу, если как следует не поест. Сегодня подавали ростбиф, и Стивен почувствовал себя как дома. Мы находились в заключительной стадии процесса. Это означало, что все уже закончили есть, кроме Стивена.

Я немного нервничал, все утро размышляя над тем, чем мы со Стивеном занимались накануне. Это был наш первый рабочий день после его приезда, и – по здравом размышлении – я понял, что общение со Стивеном меня взволновало. Дело было даже не в том, что мы заново пересматривали принятые ранее решения, по-видимому, Стивен вообще не занимался той работой, которую обещал сделать в течение нескольких месяцев до приезда в Пасадену. Однажды в прошлом, когда я только начинал свою служебную карьеру, а у Ричарда Фейнмана обнаружили онкологию в последней стадии, он сказал мне, что заниматься самокопанием, конечно, имеет смысл; но, если человек просто счастлив, лучше этого не делать. Я счастливым себя не чувствовал и, хотя не считал себя докой по части душещипательных бесед, решил, что должен поговорить со Стивеном начистоту.

Поскольку я не хотел вступать в личные разговоры во время завтрака, – тем более в присутствии третьих лиц, – пришлось ожидать окончания трапезы. Конечно, сопровождающие лица всегда или почти всегда, были рядом со Стивеном. Сегодня за завтраком ему помогали Дэвид и Мэри. Мэри была дежурной сиделкой. В офисе Дэвида с нами не будет, и я воображал, что мое время наступит, когда Мэри тоже отлучится в ванную комнату. Я ожидал благоприятного момента, а завтрак все никак не кончался – Стивен не спешил с поглощением пищи и ел даже медленнее, чем обычно.

– Ну же, съешьте еще кусочек, – говорила Мэри.

Стивен скривился, выгнув кончики рта вниз – нет.

– Ну пожалуйста! Это та-а-а-к вкусно. Откройте рот и возьмите еще кусок. Вы можете, я знаю! Вы очень мало ели.

Она притронулась к руке Стивена, медленно, но настойчиво убеждая его – таким тоном, каким обычно разговаривают с ребенком. За Стивеном, конечно, следовало ухаживать, как за маленьким ребенком, но вовсе не нужно было разговаривать с ним в таком духе. Тем не менее некоторые сиделки невольно переходили на этот тон.