Стиратели. Исчезнуть без следа

– Возможно. Но, как однажды сказал Хемингуэй, причина, по которой писательство приносит большие деньги, заключается в том, что немногие могут заниматься этой тяжелой работой.

– Не согласен. Не такая уж и тяжелая работа. Что сложного в том, чтобы стучать по клавиатуре, сидя за компьютером?

– Ну… Могу я быть с вами откровенным? Нам предстоит долгая беседа, полагаю, будет лучше, если мы будем честны друг перед другом.

– Честность – это хорошо. Люблю честность.

– Трудность моей работы заключается в том, что прежде, чем приступить к самой истории, мне приходится тратить время на бесполезные разъяснения.

– Что? Разговор со мной – это бесполезные разъяснения?

– Вот именно. Выслушивать чью-то историю, не только вашу, но и любого другого человека, гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Это отнимает много энергии. Нужно уметь улавливать самую суть рассказа, понимать язык тела собеседника, распознавать ложь, проверять факты и параллельно поддерживать беседу, чтобы выудить на поверхность те детали, что запрятаны глубже всего. Я всегда включаю диктофон, но он записывает только голос, поэтому важно сразу обращать внимание на жесты и мимику. Даже просто переслушивать запись – это непростая задача, ведь мне нужно не потерять первое общее впечатление от вашего рассказа. Ну что, все еще не похоже на тяжелую работу?

– Теперь похоже.

– Тогда разминка закончена, давайте приступим к делу?

– У меня остался еще один вопрос.

– Задавайте.

– Я здесь, потому что мой старик меня отправил. Можете объяснить, чем конкретно мы будем заниматься? Мне сказали, что вы просто послушаете мою историю… Что вы хотите услышать?

– Вы когда-нибудь читали чью-нибудь биографию?

– В детстве я читал биографии Эдисона и Линкольна.

– Представьте, что пишете свою биографию. Расскажите мне историю молодого предпринимателя Хам Тонсу.

– Что же рассказать?.. Я мало что сделал в качестве молодого предпринимателя. Я недостаточно еще пережил, чтобы писать автобиографию. Хотя, пожалуй, жизнь не молодого предпринимателя, а человека Хам Тонсу была довольно увлекательной.

– В каком плане?

– Вы же здесь не для того, чтобы потом настучать старику на мою личную жизнь?

– Мы не будем ничего публиковать без вашего утверждения. Вы получите финальный вариант, и, если что-то в нем вас не устроит – я перепишу. За это можете не волноваться.

– О, это отлично. Книга будет в основном обо мне?

– Конечно. Расскажите мне о самом увлекательном событии в вашей жизни за последнее время.

– Ничего, если я буду рассказывать про что-то незаконное? Вы же… Как это называется, когда рассказываешь священнику всякие тайны?

– Исповедь.

– Точно. Вы же сохраните все в тайне, как на исповеди?

– Если бы я не умел хранить секретов, то не смог бы заниматься своим делом.

Хам Тонсу тревожно кусал губы, размышляя, можно ли доверять этому человеку и если да, то насколько.

– Вы когда-нибудь принимали наркотики? – осторожно спросил он, будто тема не покажется такой громкой, если говорить о ней тихим голосом.

– Конечно, каждый день.

– Каждый день?

– Писательство очень похоже на наркотик. Знаете, что между ними общего?

– Нет. Что?

– Есть три пункта. Во-первых, есть те, кто ни разу не пробовал, но нет тех, кто пробовал только один раз. Во-вторых, пристрастившись, люди хотят сбежать от реальности и погрузиться в выдуманный мир. В-третьих…

– Можно я попробую угадать?

– Попробуйте.

– А подсказка будет?

– Я намекну.

– Эх, я не очень хорошо понимаю намеки.

– Это связано с частью тела.

– Часть тела… Часть тела зависит от наркотика. Что-то нюхают, что-то колют, что-то глотают, что-то курят…

– Вы слишком профессионально к этому подходите. Дам еще одну подсказку. Шприц.

– Шприцы имеют какое-то отношение к писательству? Если наполнить шприц чернилами, то им можно писать. Нет? Тогда… Если сильно переутомиться, можно попасть в больницу, где вам поставят капельницу?

– Почти горячо.

– Сдаюсь. Расскажите.

– От этого страдают запястья.

– Почему?

– Если много писать, то они устают, если много колоться, то…

– Хорошо, я понял, не надо дальше объяснять. Так себе загадка.

– Это и не было загадкой. Вы сами захотели отгадать.

Хам Тонсу скорчил обиженную мину и налил себе виски. Одного взгляда на то, как он это делал, хватало, чтобы догадаться об алкогольной зависимости. Он смотрел на янтарную жидкость в стакане так, как обычно смотрят на любимого человека.

– Выходит, вы все-таки пробовали наркотики? Иначе откуда бы вы знали, что у них общего с писательством?

– Для этого не обязательно пробовать.

– Так неинтересно. Как же вы будете слушать мою увлекательную историю?

– Давайте считать, что пробовал. Нет, не так. Я постоянно употребляю. Я наркоман. Поэтому ношу одежду только с длинными рукавами.

– Другое дело.

Хам Тонсу разом осушил полстакана. Звук глотков эхом разнесся по просторному помещению. Виски не случайно имеет тот же цвет, что и топливо. Когда алкоголь распространился по телу Хам Тонсу, он тут же почувствовал, как заводится его внутренний мотор, и заговорил: