Стимпанк!

– После всего, что он отчебучил, лучше б ему здесь больше не показываться. Передашь, что я сказал.

– Передам, когда увижу, – ответила Фран. – Они с Джоанни вчера утром укатили во Флориду. Ему опять надо примириться с Богом.

– Это не с Богом твоему папаше надо примиряться, в первую-то очередь, – многозначительно обронил Энди.

Фран раскашлялась так, что вся согнулась.

– Ну, и что он наделал? – спросила она не очень внятно, когда сумела выпрямиться.

– Хотел бы я сказать тебе, девочка: ничего такого, что нельзя было бы поправить хорошей подмазкой и добрым словом, но это еще как посмотреть. Райан уж очень завелся.

Половину случаев, когда ее папа изволил бухать, Энди и его кузен Райан тоже странным образом оказывались причастны, несмотря даже на то, что округ был «сухой». Райан держал спиртное у себя в фургоне на парковке – подходи кто хочет, знай только, как правильно спросить. Вполне приличное пойло привозили из-за границы округа, из Эндрюса. Но самое лучшее время от времени доставал и продавал Энди с Райаном папа Фран. Все говорили, что его товар слишком, мать его за ногу, хорош, чтобы быть полностью натуральным, и это была чистая правда. Когда папа Фран не мирился с Богом, он влипал во всевозможные неприятности. Вот и на сей раз он наверняка пообещал что-нибудь такое притаранить, чего Бог ему притаранить очевидно не даст. Но как бы там ни было, это не проблема Фран. С Энди хлопот вообще никогда не случалось, да и от Райана держаться подальше тоже нетрудно, особенно если ездить за покупками в светлое время дня.

– Я ему передам.

Офелия читала список ингредиентов на конфетном фантике, но Фран могла поклясться, что на самом деле она слушает. Когда они сели обратно в машину, она сказала:

– Если ты оказываешь мне услугу, это еще не значит, что тебе стоит лезть в мои дела.

– О’кей, – буркнула Офелия.

– О’кей, – закрыла вопрос Фран. – Теперь давай проедем мимо Робертсов. Это вон там, на…

– Я знаю, где живут Робертсы, – перебила Офелия. – Моя мама все прошлое лето играла у них в бридж.

Робертсы прятали запасной ключ под искусственным камнем на газоне, как все нормальные люди. На пороге Офелия замялась, словно ждала, что ее пригласят войти.

– Давай уже, дуй внутрь! – подтолкнула ее Фран.

Что можно сказать о доме Робертсов? Да в общем-то ничего. Дом как дом. Повсюду шотландская клетка, пивные кружки в виде толстяка Тоби да статуэтки собак, делающих стойку, бегущих по следу, несущих в пасти обмякшие тушки птиц.

Кроме хозяйской спальни.

Фран специально подождала, пока Офелия заметит картину.

– Это что, мистер Робертс? – спросила Офелия, на глазах приобретая интересный оттенок красного.

– Наверное, да, – небрежно отозвалась Фран. – Хотя сейчас он в среднем сегменте поширше будет. Это миссис Робертс рисовала. Все фруктовые вазы и деревья осенью на первом этаже – тоже ее. Холст, масло. У нее студия там, под холмом. Даже холодильник есть, только в нем ничего интересного – одни бутылки с белым вином и пакет ванильной глазури для торта.

– Вряд ли бы я заснула, когда над головой висит такое, – поделилась впечатлениями Офелия.

Изображенный в полный рост мистер Робертс улыбался им, ровным счетом ничего не стесняясь.

– Может, он и спит в чем мать родила, – задумчиво сказала Фран и принялась так кашлять, что ей пришлось сесть прямо на кровать.

Пузырь соплей торжествующе выдулся у нее из носа и плюхнулся на ковер.

Фран убралась в остальных комнатах и по-быстрому пропылесосила первый этаж. Офелия тем временем поменяла полотенца в ванной и изловила паука, поселившегося в корзине для мусора. Паука она вынесла на улицу. Фран хотела было обсмеять ее за это, но духу как-то не хватило. Они прошли по комнатам, проверяя, чтобы все лампочки в люстрах были исправны и нигде не торчали провода. С Офелией то и дело случалась истерика при виде очередной фруктовой вазы миссис Робертс (холст, масло.) За работой она тихонько что-то напевала себе под нос. Они обе ходили на занятия школьного хора, и Фран поймала себя на том, что слушает голос: ну да, сопрано, светлое и одновременно теплое по тону. У самой-то Фран было контральто, и довольно квакучее, даже безо всякого гриппа.

– Давай завязывай! – прикрикнула она.

Офелия обернулась и изумленно воззрилась на нее.

– Да я не тебе!

Фран пустила воду в кухонном кране и не выключала, пока та не стала совсем чистой. Прокашлявшись, она сплюнула в сток.

Было уже почти четыре часа.

– Здесь всё, пошли.

– Как ты себя чувствуешь? – участливо осведомилась Офелия.

– Как будто меня долго били, – честно ответила Фран.

Она высморкалась в раковину, потом вымыла руки.

– Давай-ка я отвезу тебя домой, – решительно сказала Офелия. – Там вообще кто-нибудь есть? Вдруг тебе станет хуже.