Стихотворения. Рассказы. Пьесы

Ах, душистым парным молоком угощает прохладная кружка
Стариковский, беззубый, слюнявый рот.
Ах, пес приблудный, любви взыскуя,
Порой к сапогу живодера льнет.

И негодяю, который насилует в роще ребенка,
Кивают приветливо вязы тенистой листвой.
И дружелюбная пыль нас просит забыть поскорее,
Убийца, след окровавленный твой.

И ветер крики с перевернувшейся лодки
Старательно глушит, заполняя лепетом горы и дол,
А потом, чтобы мог сифилитик заезжий поглазеть на веселые ноги служанки,
Приподымает услужливо старенькой юбки подол.

И ночною порой в жарком шепоте женщины тонет
Тихий плач проснувшегося в углу малыша.
И в руку, которая лупит ребенка, угодливо падает яблоко,
И собою довольная яблоня чудо как хороша.

Ах, как ярко горят глаза мальчишки,
Когда под отцовским ножом с перерезанным горлом на землю валится бык!
И как бурно вздымаются женские, детей вскормившие груди,
Когда полковые оркестры разносят маршей воинственный рык.

Ах, матери наши продажны, сыновья унижаются наши,
Ибо для моряков с обреченного судна любой островок благодать.
И умирающий одного только хочет: дожить до рассвета,
Третий крик петухов услыхать.

1926

Песня за глажкой белья об утраченной невинности Перевод Д. Самойлова

^{22}

1

Наверное, это неправда,
Хоть мне твердила мать?
Себя испаскудишь и будешь не рада,
Ведь чистой уже не стать.
  Такого не бывает
  Со мной или с бельем;
  Все пятна отмывает
  Рекой или ручьем.

2

В одиннадцать лет творила
Такое, что молвить — срам.
И плоть ублаготворила
К четырнадцати годам.
  Пусть грязь к белью пристала,
  Но есть на то вода,
  Чистехонькое стало,
  Как девичья фата.

3

Я пала уже до предела,
Когда появился он,
И до небес смердела,
Как город Вавилон.
  Когда белье полощут,
  Не надо рук жалеть,
  Почувствуешь на ощупь,
  Что начало белеть.

4

Когда меня обнял мой первый
И я обняла его,
Почувствовала, как со скверной
Рассталось мое существо.
  Вот так с бельем бывает,
  Так было и со мной —
  Всю скверну отмывает
  Бегущею волной.

5

Но зря меня отмывали,
Пришли худые года,
И падлом и дрянью меня обзывали,
И падлом я стала тогда.
  От жмотства мало толка,
  Им бабу не спасешь.
  Храни белье на полке —
  Оно грязнится все ж.

6

Но вечно не быть дурному,
И вновь явился другой.
И все у нас было совсем по-иному,
И вновь я стала иной.
  Его снесешь на реку,
  Есть сода, ветер, свет,
  Подаришь человеку —
  И грязи больше нет.

7

Что будет? — пусть меня спросят,
А я отвечу одно:
Уж если белье не износят:
Зазря пропадет оно.
  А станет вдруг непрочным,
  Его река возьмет,
  И заполощет в клочья.
  И так произойдет.

1921

О приветливости мира Перевод В. Корнилова

1