Стихотворения и поэмы. Рассказы. Борислав смеется

Сидел в шпике и пил хмельную,
А возле сердца что-то жгло.
И вспомнил он жену больную,
Детей и счастье, что ушло…
Да, был хозяином и он,
Его любили все соседи,
Ему — и ласка, и поклон,
И слово доброе в беседе.
Но дальше… дальше ни к чему
И вспоминать!.. Беда настала!
Зачем не промолчать ему,
Когда вся община молчала?
Когда село обидел пан,
Зачем вступился он ретиво
И встал за правду, за селян,
Хоть не своя пропала нива?
Как он ни бился, ни старался,
Да только — наша не взяла:
И правды панской не дождался.,
И разорился сам дотла.
Скотину, хату, поле, сад —
Все отсудили, все забрали…
И в белый свет, в кромешный ад
Со всей семьей его погнали.
Родные дети в наймах мрут,
Горячка бьет жену больную,
А где отец?… Известно, тут —
Сидит в шинке и пьет хмельную.

‹1881›

МИXАЙЛО

Добрый был мужик Михайло,
Тихий человек:
По-соседски, мирно, ладно
Жил да жил свой век.
Самого пусть горе гложет, —
Других веселил.
«Заживем еще. Быть может!» —
Часто говорил.
Да пришла пора крутая.
Где уж там зажить:
Гнись, трудись, не отдыхая.
Чтоб долга платить.
И Михайло хоть смеялся,
Смех-то был не тот:
С арендатором встречался —
Так бросало в пот.
От беды не схоронился:
Тяжкий срок настал,
С молотка пошла землица,
Пить хозяин стал.
Что ни день, с тоскою злою
К шинкарю он шел.
Пел, смеялся сам с собою.
Не понять — что плел.
Шинкарю земли остаток
Вскоре пропил он,
И жену с детьми из хаты
Вытолкали вон.

В голос плакала, рыдала,
Идя с узелком.
Горько мужа проклинала.
Стоя пред шинком.
А Михайло, головою
Свесившись на стол,
Пел. смеялся сам с собою,
Не понять — что плел.

Камнеломы

Допил чарку, встал и вышел,
Больше не ходил:
Шинкарем чуть свет под крышей
В петле найден был.

‹1881›

ГАЛАГАН

«Мамочка! — зовет Иван,
Мальчик с виду лет шести. —
Погляди-ка, погляди:
Вот монетка, галаган!»
«Где ж ты взял его, родной?
Отчего ты так дрожишь?
Боже, да ведь ты босой,
По снегу босой бежишь!»
«Это мне паночек дал…
Я с ним шел вперегонки:
Я босой за ним бежал,
Он — обутый в сапожки.
«Догони, монетку дам!» —
Мне сказал — и наутек.
Я… догнал его… ма… мам…»
«Что с тобою, мой сынок?»
Весь дрожмя дрожит Иван,
Зубы стиснул, посинел, —
Выронил свой галаган,
Повалился и сомлел.
Миновала неделя —
Горько мать зарыдала:
Косы в травах пропели,
И травинка — завяла!
Тихо спит в гробу Иван,
Не мечтая ни о чем, —
А в ручонке галаган,
Подаренный паничом.

‹1881›

ДУМЫ НА МЕЖЕ

1