Стихотворения. Баллада Редингской тюрьмы

Избыв мирское зло и боль от раны,
Он спит, господней синевой укрыт,
Угасший до восшествия в зенит,
Он — мученик, сраженный слишком рано,
Похожий красотой на Себастьяна.
Тис хмурый над могилой не грустит,
Но плакальщиц-фиалок нежный вид
Хранит надгробный камень от изъяна.
Твой дух под гнетом нищеты поник!
Уста твои лишь тем, лесбосским, ровня!
Наш край восславлен красками твоими!
Знай, на воде начертанное имя
Живет: мы прах кропим слезой сыновней,
Как Изабелла — чудный базилик.

Перевод А. Парина

SILENTIUM AMORIS [2]

Как солнце, слишком яростно светя,
Торопит месяц медленный и хладный
Уйти назад, в пучину тьмы, хотя
В трель не облек певец ночей свой трепет,
Так пред твоей красой мой жалок лепет,
И лад бежит от песни, прежде складной.
Как в луговину утром, в тихий миг,
На крыльях буйных ветер вдруг повеет
И в пляске бурной сокрушит тростник,
Что песнь шального ветра петь бы рад,
Так пыл чрезмерный горестью чреват:
Любви столь много, что Любовь немеет.
Но взор мой, верно, даст тебе дознаться,
Зачем немоту счел я слов уместней;
А нет — так, значит, лучше нам расстаться,
Ты б мир нашла в устах медоточивей,
Я б стал баюкать память, дух счастливя
Неданным даром и неспетой песней.

Перевод А. Парина

IMPRESSIONS [3]

1. LES SILHOUETTES [4]

Легли на гладь залива тени,
Угрюмый ветер рвет волну
И гонит по небу луну,
Как невесомый лист осенний.
На гальке черною гравюрой —
Баркас; отчаянный матрос,
Вскарабкавшись на самый нос,
Хохочет над стихией хмурой.
А где-то там, где стонет птица
В невероятной вышине,
На фоне неба в тишине
Жнецов проходит вереница.

Перевод М. Ваксмахера

2. LA FUITE DE LA LUNE [5]

Над миром властвует дремота,
Лежит безмолвие вокруг,
Немым покоем скован луг,
Затихли рощи и болота.
Лишь коростель, один в округе,
Тоскливо стонет и кричит,
И над холмом порой звучит
Ответный крик его подруги.
Но вот, бледна, как неживая,
В испуге, что светлеет ночь,
Луна уходит с неба прочь,
Лицо в туманной мгле скрывая.

Перевод М. Ваксмахера

УТРО

Ноктюрн уснувшей Темзы сине-золотой
Аккорды пепельно-жемчужные сменили.
Тяжелый бот проплыл над сонною водой,
И тени дрогнули — безвольно отступили.
Клубами мутными сползал в реку туман,
Домов неясные вставали очертанья.
Рассвет задул огни… но чудился обман, —
И медлил бледный день вернуться из изгнанья.
Хрипя завыл гудок, медлительно-протяжный,
По камням застучали ободы телег.
Блеснул соборный купол матовый и влажный.
Разросся, в улицах, толпы нестройный бег.
Ночная женщина стояла у панели.
На бледных волосах дрожал лучей поток,
Как угли жаркие, уста ее алели,
Но сердцу камнем быть велел бесстрастный рок.