День знаменательный, и как бы я его Мог описать, когда бы был поэтом! По приказанью старца моего Поехал я рубить дрова с рассветом В сосновый бор. Я помню, в первый разЯ проезжал его, томим тяжелой думой; Октябрьский серый вечер гас,И лес казался мне могилою угрюмой: Так был тогда он мрачен и уныл!Теперь блеснул он мне красою небывалой. В восторге, как ребенок малый, Я вежды широко раскрыл.Покрыта парчевым блестящим одеяньем,Стояла предо мной гигантская сосна;Кругом глубокая такая тишина,Что нарушать ее боялся я дыханьем.Деревья стройные, как небеса светлы,Вели, казалось, в глубь серебряного сада,И хлопья снежные, пушисты, тяжелы,Повисли на ветвях, как гроздья винограда.И долго я стоял без мыслей и без слов…Когда же топора впервые звук раздался,Весь лес заговорил, затопал, засмеялсяКак бы от тысячи невидимых шагов. А щеки мне щипал мороз сердитый,И я рубил, рубил, один в глуши лесной… К полудню возвратился я домой Усталый, инеем покрытый. О, никогда, мои друзья, Так не был весел и доволен я На ваших сходках монотонных И на цинических пирах,На ваших раутах игриво-похоронных, На ваших скучных пикниках!* * *
12 декабря
Неверие мое меня томит и мучит, Я слепо верить не могу.Пусть разум веры враг и нас лукаво учит, Но нехотя внимаю я врагу.Увы, заблудшая овца я в Божьем стаде… Наш ризничий — известный Варлаам — Читал сегодня проповедь об аде.Подробно, радостно, как будто видел сам, Описывал, что делается там:И стоны грешников, молящих о пощаде, И совести, и глаз, и рук, и ног Разнообразные страданья…Я заглушить в душе не мог негодованья. Ужели правосудный Бог За краткий миг грехопаденья Нас мукой вечною казнит?И вечером побрел я в скит, Чтоб эти мысли и сомненья Поведать старцу. Старец МихаилОтчасти только мне сомненья разрешил. Он мне сказал, что, верно, с колыбели Во мне все мысли грешные живут,Что я смердящий пес и дьявольский сосуд…Да, помыслы мои успеха не имели!* * *