Стихотворения

Непогода шумит. В небе пусто и сыро.

Неужели и впрямь улетели они?

1974

ПАМЯТЬ

(Из П. Боцу)

У памяти моей свои законы,

Я рвусь вперед, стремителен маршрут,

Ее обозы сзади многотонны,

Скрипят возы и медленно ползут.

Но в час любой, в мгновение любое

Как бы звонок иль зажигают свет.

Ей все равно — хорошее, плохое,

Цветок, плевок, ни в чем разбору нет.

Где плевелы, пшеница, нет ей дела,

Хватает все подряд и наугад,

Что отцвело, отпело, отболело,

Волной прилива катится назад.

Тут не базар, где можно выбрать это

Или вон то по вкусу и нужде,

Дожди, метели, полночи, рассветы

Летят ко мне в безумной чехарде.

Ей все равно, как ветру, что тревожен,

Проносится над нами в тихий день

И всколыхнуть одновременно может

Бурьян, жасмин, крапиву и сирень.

1974

САНИ

Над полями, над лесами

То снега, то соловьи.

Сел я в сани,

Сел я в сани,

А эти сани не свои.

По крутому следу еду,

То ли бездна,

То ли высь.

Зря меня учили деды —

Не в свои сани не садись!

Кони взяли с ходу-срыву.

Дело — крышка,

Дело — гроб.

Или вынесут к обрыву,

Или выкинут в сугроб.

Ошалели и наддали,

Звон и стон из-под дуги.

Не такие пропадали

Удалые седоки!

В снег и мрак навстречу вьюге,

Гривы бьются на ветру.

А,

Соберу я вожжи в руки,

В руки вожжи соберу!

Руки чутки,

Руки грубы,

Забубенная езда.

В бархат — губы,

В пену — губы

Жестко врезалась узда.

Не такие шали рвали,

Рвали шелковы платки,

Не такие утихали

Вороные рысаки!

И полями, и лесами,

Через дивную страну,

Не свои я эти сани

Куда хочешь поверну.

1974

ГЛУБИНА

Ты текла, как вода,

Омывая то камни, то травы,

Мелководьем блеща,

На текучие струи

Себя

Бесконечно дробя.

В наслажденье струиться

Ручьи неподсудны и правы,

За желанье дробиться

Никто не осудит тебя.

И круша, и крутя,

И блестя ледяной паутиной

На траве (если утренник лег)

Украшала ты землю, легка,

Но встает на пути

(Хорошо, хорошо — не плотина!),

Но лежит на пути

Западней

Глубина бочага.

Как ты копишься в нем!

Как становится больше и больше

Глубины, темноты,

Под которой не видно уж дна.

Толща светлой воды.

За ее углубленную толщу

Вся беспечность твоя,

Вся текучесть твоя отдана.

Но за то — отражать

Наклоненные ивы

И звезды.

Но за то — содержать

Родники ледяные на дне.

И туманом поить

Лучезарный предутренний воздух.

И русалочьи тайны

В полуночной хранить глубине.

1974

СИНИЕ ОЗЕРА

Отплескались ласковые взоры

Через пряжу золотых волос.

Ах, какие синие озера

Переплыть мне в жизни привелось!

Уголком улыбки гнев на милость

Переменит к вечеру она…

Золотое солнышко светилось,

Золотая плавала луна.

А когда земные ураганы

Утихали всюду на земле,

Синие огромные туманы

Чуть мерцали в теплой полумгле.

Много лет не виделся я с нею,

А сегодня встретилась она.

Если сердце от любви пустеет,

То из глаз уходит глубина.

Вся она и та же, да не та же.

Я кричу, я задаю вопрос:

— Где озера? Синие?!

Сквозь пряжу

Золотистых спутанных волос?

Отплескались ласковые взоры,

Белым снегом землю замело.

Были, были синие озера,

А осталось синее стекло.

1970

СТРЕЛА

В глазах расплывчато и ало,

На взмахе дрогнула рука.

Ты как стрела, что в грудь попала

Пониже левого соска.

Несется дальше грохот брани,

А я гляжу, глаза скося:

И с ней нельзя, торчащей в ране,

И выдернуть ее нельзя.

Сползу с коня, раскину руки.

Стрела дрожит от ветерка.

За крепкий сон, за краткость муки

Спасибо, меткая рука.

1973

ОБРАЗ

(Из П. Боцу)

Штрихи, оттенки, черточки, намеки,

Там светотень, там яркий блик, они

Соединялись в линии и строки,

Так я тебя творил за днями дни.

И сотворился образ. Как живая

Уже во мне существовала ты.

Но люди шли, тебя не узнавая

В потоке вечной мелкой суеты.

Да и тобой твой образ был не признан.

В глазах толпы, в устах ее молвы.

Ты стала сходства требовать капризно,

Дешевенькой похожести, увы,

Ты требовала. Точности, натуры…

И вот померкло духа торжество.

И снова камнем сделалась скульптура,

И снова глиной стало божество.

1974

БРОДЯЧИЙ АКТЕР МАНУЭЛ АГУРТО

(Из П. Боцу)

В театре этом зрители уснули,

А роли все известны наизусть.

Здесь столько лиц и масок промелькнули,

Что своего найти я не берусь.

Меняются костюмы, букли, моды,

На чувствах грим меняется опять.

Мой выход в роли, вызубренной твердо,

А мне другую хочется играть!

Спектакль идет со странным перекосом,

Хотя суфлеры в ярости рычат.

Одни — все время задают вопросы,

Другие на вопросы те — молчат.

Ни торжества, ни страсти и ни ссоры,

Тошна игры заигранная суть.

Лишь иногда, тайком от режиссера,

Своей удастся репликой блеснуть.

Иди на сцену в утренней долине,

Где журавли проносятся трубя,

Где режиссера нету и в помине

И только небо смотрит на тебя!

1974

ВЕРНУ Я…

Ревную, ревную, ревную.

Одеться бы, что ли, в броню.

Верну я, верну я, верну я

Все, что нахватал и храню.

Костры, полнолунья, прибои,

И морем обрызганный торс,

И платье твое голубое,

И запах волны от волос.

Весь твой, с потаенной улыбкой,

Почти как у школьницы вид.

Двухлетнюю странную зыбкость.

(Под ложечкой холодит!)

Ты нежность свою расточала?

Возьми ее полный мешок!

Качало, качало, качало

Под тихий довольный смешок.

От мая и до листопада

Качель уносила, легка,

От Суздаля до Ленинграда,

От Ладоги до Машука.

Прогретые солнцем причалы,