Стихотворения

Если верить тем же энциклопедическим словарям, почти все, обращавшиеся на протяжении веков к форме сонета, допускали сознательные или несознательные вольности. Но, конечно, это не может служить оправданием собственных ошибок. Надо согласиться с высказыванием Готье: «Зачем тот, кто не хочет подчиняться правилам, избирает строгую форму, не допускающую отступлений?»

В «Приключениях барона Мюнхаузена» есть бегун, который, чтобы не слишком быстро бегать, привязывает к ногам пудовые гири.

Я мечтал написать венок сонетов и написал его. Закончив эту работу, я почувствовал себя как мюнхаузенский бегун, снявший гири с ног. Легкость-то какая! Рифмуй как хочешь. Строки чередуй как хочешь! А хочешь и вовсе не рифмуй и не чередуй!

Но зато вдруг растерянность: не знаешь, куда и зачем бежать. Жди зова.

1

Венок сонетов — давняя мечта.

Изведать власть железного канона!

Теряя форму, гибнет красота,

А форма четко требует закона.

Невыносима больше маята

Аморфности, неряшливости тона,

До скрежета зубовного, до стона,

Уж если так, пусть лучше немота.

Прошли, прошли Петрарки времена.

Но в прежнем ритме синяя волна

Бежит к земле из дали ураганной.

И если ты все мастер и поэт,

К тебе придет классический сонет —

Вершина формы строгой и чеканной.

2

Вершина формы строгой и чеканной —

Земной цветок: жасмин, тюльпан, горец,

Кипрей и клевер, лилии и канны,

Сирень и роза, ландыш, наконец.

Любой цветок сорви среди поляны —

Тончайшего искусства образец,

Не допустил ваятеля резец

Ни одного малейшего изъяна.

Как скудно мы общаемся с цветами.

Меж красотой и суетными нами

Лежит тупая жирная черта.

Но не считай цветенье их напрасным,

Мы к ним идем, пречистым и прекрасным,

Когда невыносима суета.

3

Когда невыносима суета,

И возникает боль в душе глубоко,

И складка горькая ложится возле рта,

Я открываю том заветный Блока,

Звенит строка, из бронзы отлита,

Печального и гордого пророка.

Душа вольна, как дальняя дорога,

И до звезды бездонна высота.

О Блок! О Бог! Мертвею, воскреси!

Кидай на землю, мучай, возноси

Скрипичной болью, музыкой органной!

Чисты твоей поэзии ключи.

Кричать могу, молчанью научи,

К тебе я обращаюсь в день туманный.

4

К тебе я обращаюсь в день туманный,

О Родина, ужели это сны?

Кладу букет цветов благоуханный

На холмик глины около сосны.

И около березы. И в Тарханах.

И у церковной каменной стены.

Поэты спят; те стойкой ресторанной,

Те пошлостью, те пулей сражены.

А нас толпа. Мы мечемся. Мы живы.

Слова у нас то искренни, то лживы.

Тот без звезды, а этот без креста.

Но есть дела. Они первостепенны.

Да ты еще маячишь неизменно.

О. белизна бумажного листа!

5

О, белизна бумажного листа!

Ни завитка, ни черточки, ни знака.

Ни мысли и ни кляксы. Немота.

И слепота. Нейтральная бумага.

Пока она безбрежна и чиста,

Нужны или наивность, иль отвага

Для первого пятнающего шага —

Оставишь след и не сотрешь следа.

Поддавшись страшной власти новизны,

Не оскверняй великой белизны

Поспешным жестом, пошлостью пространной

Та белизна — дорога и судьба,

Та белизна — царица и раба,

Она источник жажды окаянной.

6

Она источник жажды окаянной,

Вся жизнь, что нам назначено прожить.

И соль, и мед, и горечь браги пьяной,

Чем больше пьешь, тем больше хочешь пить.

Сладко вино за стенкою стаканной,

Мы пьем и льем, беспечна наша прыть,

До той поры, когда уж нечем крыть

И жалок мусор мелочи карманной.

За ледоход! За дождь! За листопад!

За синий свод — награду из наград,

За жаворонка в полдень осиянный.

За все цветы, за все шипы земли,

За постоянно брезжущий вдали

Манящий образ женщины желанной!

7

Манящий образ женщины желанной…

Да — помыслы, да — книги, да — борьба.

Но все равно одной улыбкой странной

Она творит героя и раба.

Ты важный, нужный, яркий, многогранный,

Поэт, главарь — завидная судьба!

Уйдет с другим, и ты сойдешь с ума,

И будешь бредить пулею наганной.

Немного надо — встретиться, любя.

Но если нет, то всюду ждут тебя

В пустых ночах пустые города,

Да все-таки — надежды слабый луч,

Да все-таки — сверкнувшая из туч

В ночи осенней яркая звезда.

8

В ночи осенней яркая звезда,

Перед тобой стою среди дороги.

О чем горишь, зовешь меня куда,

Какие ждут невзгоды и тревоги?

Проходят лет, событий череда,

То свет в окне, то слезы на пороге,

Глаза людей то ласковы, то строги,

Все копится для Страшного суда.

Для каждого наступит Судный день:

Кем был, кем стал, где умысел, где лень?