Стихотворения

Вы проходите мимо прохожих людей,

Их расталкивая на тротуаре?

Остановитесь!

Поглядите на чудо

Из всех возможных и сущих чудес.

Человек,

Он умеет такое, что никто на земле не умеет,

Например… он берет говяжьего мяса кусок,

И луку пучок

(Иль иное земное растенье),

И воду берет, и воздуха светлый глоток,

И рыбу, и дыню, и свеклу, и грецкий орех,

Бездумно берет, безотчетно берет, наудачу.

И вдруг

Из всего, что взял,

Что вдохнул, и выпил, и съел…

Слово человеческое создает!

И загадку,

И песню,

И смех (человеческий смех!),

И а-риф-ме-ти-ческую задачу!

Так разве же можно подойти и ударить его по голове?

Подойти и отнять кусок хлеба?

Не дать ему воздуха или воды?

Или солнца, солнца ему не дать?!

(Подозреваю, что именно из солнца

Сотворяется в человеке смех.)

Подумайте. Повремените.

В нем,

В одном человеке (если только он человек)

Прошедших туманных веков

И грядущих туманных веков

В узел связаны нити, —

Не оборвите!

1960

ГОЛОВА

В пыли, перед нашим домом,

Валяется птичья голова.

Совершенно ненужный предмет.

Я шел и почти наступил на нее,

Но с брезгливостью ногу отдернул

И палкой

Кровавый комочек

Отбросил поближе к помойке.

Ибо именно там ее место…

Именно там? Ты уверен?

Жара… Мозг, наверное, уж стал высыхать.

Сколько сот миллионов столетий

Вся природа,

Все лучшие,

Все кропотливые силы земли

Создавали те несколько граммов

Самого тайного,

Самого тонкого,

Самого точного вещества,

Что сейчас высыхает

В изящной удобной коробке из кости

И что люди условно назвали созвучием: «мозг».

Все он мог.

Даст приказ — и вздымаются крылья у птицы,

Даст приказ — и поет и щебечет она.

Даст приказ — из гнезда за добычей стремится,

Даст приказ — возвращается, долгу верна.

У жизни,

Распространившейся во времени и пространстве,

Блестяще выдержанный экзамен —

Это маленькая,

В пестрых перышках,

Бесконечно красивая голова.

Триста тысяч машин, размещенных в гигантском зале,

Не заменят пятнадцати граммов

Невзрачного мягкого вещества.

Кто-то мне говорил: в Институте мозга

Изучают, делают срезы, разглядывают в микроскоп…

Да, четырнадцать миллиардов клеток,

Да, фосфора (допустим) полпроцента,

Но разве только это

Вмещает мой человеческий лоб?!

Загляните туда —

И развернутся синие бездны,

Вся вселенная там: Андромеды туманность видна.

Сколько зорь и цветов,

И стихов и морей — я не бедный, —

А какие мечты,

А какие горят имена!

Так что если когда-нибудь вам попадется

Моя

Валяющаяся на дороге

Снарядом ли,

Просто ли оторванная голова, —

Не пинайте ногой, пододвигая поближе к помойке.

Не говорите,

Что именно там ее место…

Даже относительно птичьей

Я обратно беру

Безобразные, безответственные слова.

1960

СОЛНЦЕ

Солнце разлито поровну,

Вернее, по справедливости,

Вернее, по стольку разлито,

Кто сколько способен взять:

В травинку и прутик — поменьше,

В большое дерево — больше,

В огромное дерево — много.

Спит, затаившись до времени: смотришь, а не видать.

Голыми руками можно его потрогать,

Не боясь слепоты и ожога.

Солнце умеет работать. Солнце умеет спать.

Но в темные зимние ночи,

Когда не только что солнца —

Звезды не найдешь во вселенной

И кажется, нет управы

На лютый холод и мрак,

Веселое летнее солнце выскакивает из полена

И поднимает немедленно

Трепещущий огненный флаг!

Солнце разлито поровну,

Вернее, по справедливости,

Вернее, по стольку разлито,

Кто сколько способен взять.

В одного человека — поменьше,

В другого — гораздо больше,

А в некоторых — очень много.

Спит, затаившись до времени. Можно руку смело пожать

Этим людям,

Не надевая брезентовой рукавицы,

Не ощутив на ладони ожога

(Женщины их даже целуют,

В общем-то не обжигая губ).

А они прощаются с женщинами и уходят своей дорогой.

Но в минуты,

Когда не только что солнца —

Звезды не найдешь вокруг,

Когда людям в потемках становится страшно и зябко,

Вдруг появляется свет.

Вдруг появляется пламя, разгорается постепенно, но ярко.

Люди глядят, приближаются,

Сходятся, улыбаются,

Руке подавая руку,

Приветом встречая привет.

Солнце спрятано в каждом!

Надо лишь вовремя вспыхнуть,

Не боясь, что окажется мало

Вселенского в сердце огня.

Я видел, как от травинки

Загорелась соседняя ветка,

А от этой ветки — другая,

А потом принималось дерево,

А потом занималось зарево

И было светлее дня!

В тебе есть капелька солнца (допустим, что ты травинка).

Отдай ее, вспыхни весело,

Дерево пламенем тронь.

Быть может, оно загорится (хоть ты не увидишь этого,

Поскольку отдашь свою капельку,

Золотую свою огневинку).

Все умирает в мире. Все на земле сгорает.

Все превращается в пепел.

Бессмертен только огонь!

1960

ОБЛАКА

Сколько их пролетело за сорок-то дней,

Облаков над нашим селом.

Над селом, над бугром, над зеленой землей,

Над полями, где рожь,

Над садами, где яблони,

Над картошкой,

Над гречей,

Над клеверами,

Над гороховыми,

Над льняными полями —

Облака… облака… облака…

Не хватает им музыки полковой,

Барабана, кидающего в озноб,

Ибо ветер — полководец всех облаков —

Развернул их могущественно, как войска.

С дочкой смотрим мы вверх

С зеленой земли

На белые цепи,

На цепи полков,

На цепи без края и без конца,

На цепи штурмующих синеву облаков

Белых, но с легким налетом свинца.

— Папа, угадай, а почему облака

Не бывают из молока?

— Потому, что для этого было бы нужно