КогдаПахнётВеликим хаосом —Тут не до щебета веселого,И кое-кто, подобно страусам,Под крылья робко прячут головы.И стынутВ позах неестественных,Но все-таки и безыскусственных,Забыв о промыслах божественныхИ обещаниях торжественных,Бесчувственны среди бесчувственных.И смутные,Полубесплотные,Покуда буря не уляжется,Одним тогда они встревожены:А вдруг кому-нибудь покажутсяНожнами их подмышки потные,Куда, как шпаги, клювы вложены.«Мне кажется, что я воскрес…»
Мне кажется, что я воскрес.Я жил. Я звался Геркулес.Три тысячи пудов я весил.С корнями вырывал я лес.Рукой тянулся до небес.Садясь, ломал я спинки кресел.И умер я… И вот воскрес:Нормальный рост, нормальный вес —Я стал как все. Я добр, я весел.Я не ломаю спинки кресел…И все-таки я Геркулес.Моря
КогдаНенастьяЧерный веерРазводит бурную волну,Моряк хватается за леер:— Ну, ничего! Не утону!И подтверждаетСкрип штурвалаИ белой пены кутерьма,Что этот веер вышивалаСовсем не смерть,А жизнь сама.ЗаСеверным Полярным кругомЛежат студеные моря,Над средиземноморским югомПылает древняя заря.НаАнтарктических просторахСедой июль лелеет льды,Есть лунные моря, в которыхНи льда, ни рыбы, ни воды,ЕстьМоре Мертвое,Плотнее,Чем серебрящаяся ртуть,Но море жизни всех бурнее —Ты понимаешь — вот в чем суть!«И вскользь мне бросила змея…»
И вскользь мне бросила змея:«У каждого судьба своя!»Но я-то знал, что так нельзя —Жить извиваясь и скользя.IV
Музыкальный ящик