Стихея

– Кто о чем, а мужики – о яйцах. – Дейзи закатила глаза.

– Издеваешься?! Он может быть причастен к гибели Айви! И Джорджи! – Эллиот вспыхнул, словно спичка.

Нет. – Мари зажмурилась, и по ее щеке скатилась слеза. – Он не причастен. – На несколько минут она затихла, пытаясь выровнять дыхание, а когда вновь открыла глаза, они почернели от горя. – В их смерти виновата… я.

Повисла тишина. Душная, бьющая свистом в ушах. Как ни странно, но первой ее осмелилась нарушить Дейзи:

Я вниз. Заварю крепкий кофе. Не думаю, что мы сегодня уснем, а Мари предстоит еще много и много говорить.

Эллиот погладил Мари по голове и глухо произнес:

– Надеюсь, ты не против, что я касаюсь твоих волос.

– Если ты не боишься притронуться к убийце. – Мари смотрела на полную луну.

– Уверен, всему есть объяснение. А теперь пойдем вниз. Дейзи права.

Мари ухватилась за его широкую ладонь и позволила увести себя в гостиную. Теперь, когда в голове не осталось пробелов и элементы мозаики встали на свои места, происходящее в Вэйланде стало ясным как день. Однако истина, жесткая, губящая душу, заставляла страдать сильнее, чем неизвестность. А еще говорят, что лучше знать правду. Мари поспорила бы.

– Начинай, – велела Дейзи, когда они устроились в зале.

Эллиот сидел на диване рядом с Мари, прижимая ее к себе каждый раз, когда она пыталась отодвинуться.

Чтобы отсрочить неприятный разговор, Мари медленно пила кофе, не замечая, насколько он обжигающий.

– Мари… – Эллиот мягко потянул ее за прядь волос.

– Теперь я уверена в том, что я – Стихея, – неохотно пробормотала Мари и поставила кружку на стол. – Мама заблокировала мою память еще в младенчестве, якобы уберечь от тяжкого бремени, но боюсь, это не вся правда. Скорее всего, ее подбила на это глава нашего ковена – Несса. Тем самым они лишили меня своей сути. Я в прямом смысле стала пустым сосудом, и его не преминули занять призраки ведьм.

– То есть в тебя вселялись призраки? – Дейзи умудрилась сесть в кресле по-турецки. Ее привычные гульки на голове растрепались, а щеки раскраснелись от кофе и адреналина.

– Да, каждое второе полнолуние. Как я уже говорила, призраки сосредоточены лишь на своей цели. В данном случае – на мести. В 1692 году в Вэйланде началась кровопролитная война между членами общества и ведьмами. Мы проиграли. Из-за меня. – Мари прикрыла глаза и прошептала: – Я влюбилась не в того человека.

– Ноэля? – с пониманием произнес Эллиот и поцеловал ее в макушку.

– А теперь он переродился в Уильяма, – прошептала Мари.

Дейзи словно слушала сказку на ночь. Глаза сверкали азартом.

– Я, конечно, понимаю, что это не совсем правильно. Но это круть как интересно!

– Дейзи… – протянул Эллиот.

– Все в порядке. – Мари улыбнулась и продолжила: – Призраки меняли мою внешность и вершили правосудие. А я тем временем была заточена внутри себя и ничего не осознавала. После чувствовала себя так, словно прошла весь Вэйланд вдоль и поперек. А все потому, что почти девятнадцать лет я не жила полноценной жизнью, а лишь существовала.

– Они убивали людей. Но ведь это были студентки, которые никак не связаны с Обществом. Почему? – Эллиот даже не притронулся к кофе. Судя по лопнувшим сосудам в глазах, он точно не хотел спать.

– Для них все люди – зло. – Мари пожала плечами. – Бедная первокурсница, повешенная в лесу. Джорджи, отравленная настойкой из семян клещевины. Айви, сожженная на костре. Каждая девушка была выбрана не случайно. Невинная жертва, враг и друг. Последние две знали, что я – ведьма, а значит, были угрозой. С каждым убийством призраки становились все сильнее. Они готовились к Голубой луне, чтобы на этот раз пролить кровь не одного человека. Чтобы вернуть себе Вэйланд окончательно.

– Они собирались перебить всех людей?! – взвизгнула Дейзи.

– Думаю, в Голубую луну они взялись бы за членов общества. – Мари ощущала сильную усталость. – Им не нужно убивать всех, только самых главных. Чтобы заставить людей покинуть Вэйланд. А их место заняли бы ведьмы.

– А в чем разница между обычной ведьмой и Стихеей? Элизабет с ума сходила от страха и требовала тебя отыскать, – вспомнил Эллиот.

– Берггольц расписал меня в своих дневниках во всей красе. Причем не упомянул о нашей дружбе. – Мари усмехнулась. – Он скрывал это, и порой так тщательно, что забывал сам. Стихея – такая же ведьма, только в сто раз сильнее. В каждой жизни я рождалась ведьмой и всякий раз платила за свой дар. Если обычной ведьме требуется провести обряд, сварить зелье, чтобы достичь своей цели, то мне нужны лишь слова.

– Стихи! – охнула Дейзи. – Поэтому у тебя к ним такая слабость.

Мари кивнула:

– Конечно, у ведьм тоже может быть врожденный дар. Чаще всего возможность читать сны или общаться с птицами. А вот дар исцеления настолько редок, что за долгие жизни я встречала лишь одну ведьму с подобной силой. Даже мои стихи не способны заживлять раны.

– Интересно, у меня есть какой-нибудь дар? – задумалась Дейзи.

– Да, выносить мозг за минуту, – буркнул Эллиот, и в него тут же прилетела подушка.

Он увернулся, а Дейзи злобно зашипела.