Стезя смерти

— Женщины, майстер инквизитор, это все зло мира. А женщина, дорвавшаяся до силы, это приговор всему, в чем есть хоть крохотное зернышко здравого смысла. Невзирая на ваше довольно неразумное поведение, каковое можно извинить ввиду ваших лет, я о вас лучшего мнения, нежели вы сами, и знаю, что вы не можете не задуматься о будущем. Ведь вы знаете, что не в ее правилах оставлять свое прошлое в живых; малышка Гретхен сжигает все черновики до клочка. Я пока обезопасил себя тем, что без моих денег и связей ее существование станет несколько более… неудобным; что же касается вас, майстер инквизитор, то ваша необходимость в ее жизни зиждется на весьма шатком основании… И снова этот взгляд, — усмехнулся фон Аусхазен беззлобно. — Вам не терпится пустить мне кровь, юноша?

Курт промолчал, чувствуя, как щеки заливает бледность, и герцог качнул головой, вновь разразившись вздохом:

— А напрасно. Наверняка у вас с Гретхен выстроен план избавления от моей персоны; в этом я даже не сомневаюсь. Однако же задумайтесь над тем, насколько ненадежны ваши собственные вложения, майстер инквизитор. Когда ваше общество надоест ей — что с вами будет? Ведь не полагаете же вы, в самом деле, что ваша с нею восторженная страсть будет длиться вечно? Пусть чувства будут живы год, три, пять… Но после — всего, что вы сможете ей дать, ей станет мало. В лучшем случае вас перестанут замечать, в худшем… вы знаете.

— Неужто подбиваете на предательство? — криво усмехнулся Курт, фон Аусхазен пожал плечами:

— Впервой ли вам?

Он сжал кулак, вскинув голову, но в ответ ничего не сказал, лишь стиснув до боли зубы; герцог кивнул:

— Я вижу, кое-что вы уже осознали; хорошо, что сейчас у вас хватило ума не впасть в буйство, майстер инквизитор. Быть может, оттого, что понимаете мою правоту?

— Что вам нужно от меня? — спросил Курт устало. — Вам-то я уж точно не смогу быть полезен.

— Как знать, — возразил фон Аусхазен убежденно, оглянувшись через плечо на темный ход, где исчезла Маргарет. — Вы неглупы, готовы к переменам и занимаете кое-какое место в нашем мире; маленькое место, однако же, не ничтожное, которое с помощью покровителя малышки Гретхен можно весьма скоро повысить. Я вполне отдаю себе отчет в том, для чего я нужен здесь, для чего нужен ей, однако я не желаю всю жизнь быть лишь благотворителем. А мое разительное отличие от этого таинственного господина состоит в том, что я предпочитаю работать со всеми, кто склонен к сотрудничеству, не привередничая, не придираясь к мелочам и не ожидая слишком многого. По моему глубокому убеждению, пригодиться может всякий, и от самого незначительного из союзников подчас можно ожидать судьбоносных поступков… Это первое. И второе: мы с вами, как бы вам ни было неприятно с этим соглашаться, в одном положении — ad summam[178], каждый из нас обречен в будущем проститься с земным бытием не по своей воле и в самый неожиданный момент. Если вы не испугаетесь над этим задуматься, вы поймете все сами; собственно, уже начали понимать…

— Предлагаете прикрывать вам спину от коготков Маргарет? — сквозь болезненную улыбку выдавил Курт. — Lepide[179].

— Взгляните на нашего святого отца, — с такой же хмурой улыбкой посоветовал фон Аусхазен. — Он тоже полагал ситуацию забавной. Думаю, когда он очнется от удара Петера, он круто переменит свое мнение.

— Как знать, — снова бросив взгляд на неподвижного князь-епископа, возразил Курт, — быть может, мне повезет?

— Вы не игрок, майстер инквизитор; в ваших глазах нет азарта. В них я вижу только расчет. Что в самом деле забавно, так это то, что этого не видит наш тайный покровитель; может статься, он слишком избалован дарованными ему судьбой способностями и слишком полагается именно на них… Я вижу, огонь в глазах несколько утих, майстер инквизитор? Это обнадеживает. Собственно, что нам с вами делить? Гретхен? Бросьте; это она делит любого, к кому прикоснется — делит между собою и окружающим миром, нарезая на ломти, пока не истечете кровью. Вам было бы лучше никогда не знать ее и никогда не делать того, что сделали; но коли уж вы так или иначе впутались в это, придется выживать. Выжить подле ее каблука невозможно… Сейчас я не надеюсь склонить вас на свою сторону, майстер инквизитор; если б это удалось столь легко, я допустил бы лишь две мысли: либо что вы прикидываетесь, либо — что вы глупее и слабее, нежели я полагал. Но вы сами, я уверен, после всего, что увидите здесь, после того, как увидите ее по окончании обряда, — вы сами задумаетесь над моими словами. Я знаю также, что когда вы осознаете справедливость всего того, что услышали от меня сегодня, гордость не позволит вам завести об этом разговор самому, а посему я просто задам все те же вопросы сам — несколько позже, когда до вас дойдет смысл произошедших в вашей жизни перемен.

— Не утруждайте себя, — отозвался Курт, и герцог снисходительно улыбнулся:

— Не слышу твердой убежденности в вашем голосе, майстер инквизитор.