Стезя чародея

Трактир для «погуляния» был выбран тот самый, в котором Вереена ожидала Олега. Как сказала вампиресса, у нее есть некоторая надежда, что там появятся те дворяне, с которыми она так и не успела провести «разъяснительную работу» насчет необходимого уважения к девушкам. При этом она совершенно не обратила внимания на тот факт, что для залечивания полученных от их с Бером действий ранений и ушибов наглым дворянам потребовалось бы куда больше времени, чем прошедшие три дня. Впрочем, Олег решил, что не стоит заострять внимание своей напарницы на этом незначительном факте.

Еще только подходя к «Королевской подкове», как назывался трактир, они услышали громкие взрывы жизнерадостного хохота, а приблизившись, поняли и причину такого веселья. Густой и красивый, хотя и весьма нетрезвый голос, который Олег не без удивления опознал как принадлежащий Беру, во всю мощь распевал балладу весьма неприличного содержания.

Основным героем баллады являлся Йоркас Керр, а также раскрывались причины, по которым ему пришлось заняться методами усовершенствования человеческого организма. Если верить песне, причины были очень даже уважаемыми, и Олег мельком подумал, что если у бедолаги-мага была хотя бы десятая доля описанных в балладе проблем, то этому инвалиду с глубоко неудавшейся личной жизнью можно было только посочувствовать.

Заключительный куплет баллады они выслушали, уже стоя на пороге заведения. В нем описывался метод, при помощи которого темные маги убили создателя модифицированных людей, и выражалось острое сожаление, что сие богоугодное действие не было произведено с ним несколько раньше, пока он еще не додумался до метода модификации. Способ убийства был весьма замысловатый и характеризовал убийцу-темного как особь, весьма и весьма привлекательную для женского внимания.

Выслушав этот куплет, Вереена не выдержала, в голос расхохотавшись. Олег тоже фыркнул. Повествование и впрямь выходило весьма смешным.

– Не над тем смеешься, – толкнула его в бок Вереена. – На самом деле я представила себе реакцию Алиены, если бы она узнала, что в народном творчестве обзавелась, вместо вейтангура, большим и толстым, хм… мужским органом. Кое-кому крупно повезло, что она погибла при осаде Каэмона.

С этими словами она перешагнула порог и замерла. Олег поспешил за ней, гадая, что могло вызвать такую бурю в душе его спутницы. Впрочем, он догадывался что, а точнее – кто! И верно. За дальним столиком в полном одиночестве сидел Бер, пребывая в весьма и весьма «хорошем» состоянии. Все остальные столы и лавки были плотно оккупированы поклонниками его таланта, однако, похоже, никто из посетителей пока не набрался наглости занять место рядом с самим поэтом.

Взяв замершую и, похоже, на время утратившую способность к соображению Вереену под руку, Олег подошел к нему и вежливо поинтересовался:

– Разрешите присесть рядом с вами, лэр? – Тот медленно поднял наполненные алкогольной мутью глаза и, увидев вампирессу, поспешно кивнул.

Олег немедленно воспользовался приглашением. Рядом присела Вереена. Ситуация Олегу не нравилась все больше и больше. Ступор и буря эмоций, поднимавшиеся в душе его спутницы при одном взгляде на этого гиганта, здорово тревожили парня. Более того, глядя на заторможенные движения и влюбленный взгляд, который барон Торасский не сводил с вампирессы, можно было догадаться, что и он испытывает те же самые чувства.

Это было просто ненормально! Ведь невозможно настолько влюбиться, едва увидев совершенно до того незнакомого человека и едва обменявшись с ним парой фраз? Тем более что, насколько Олегу было известно, барон Торасский был женат, да и Вереена была отнюдь не «свободной девушкой», причем как в прямом, так и в переносном смысле этих слов.

Или – возможно? Олег припомнил свое недолгое общение с Гелионой и был вынужден констатировать, что буря эмоций, бушующая в душе вампирессы, до крайности напоминает ощущения, испытанные им при первом взгляде на рыжеволосую элементаль.

Впрочем, мало ли, похожесть… Додумать Олег не успел. Громкий возглас «Ариох!» отвлек его внимание. Обернувшись, он с удивлением опознал в высоком светловолосом мужчине, призывно махавшем ему из-за дальнего столика, где сидела небольшая группа наемников, Олафа. Коротко извинившись, он отошел поздороваться со старым знакомым.