Стерегущий

— Занимайтесь своим мирным трудом. Мы, военные, сами справимся с Россией.

Десять больших японских миноносцев, принадлежавших к первому, второму и третьему отрядам истребителей, держали курс на северо-запад. Двигаясь средним ходом, они шли вместе, с открытыми ходовыми огнями, все ближе и ближе подходя к Порт-Артуру.

С головного истребителя «Сиракумо» в десять часов двадцать минут по носу с правого борта увидели луч света. Он то появлялся, то исчезал, прорезывая темноту в разных направлениях, словно играл с нею.

Масадзиро решил, что это прожекторы русских судов из Порт-Артура просматривают море, и продолжал идти тем же курсом. Спустя двадцать минут в небе вновь заиграли два луча света. Чуть замедлив скорость, чтобы определить, что за лучи, с «Сиракумо» разглядели два русских сторожевых миноносца, быстро двигавшихся навстречу японской флотилии. Уклонившись от них вправо, японцы частью закрыли, частью погасили кормовые огни, и шедшие в кильватер друг другу миноносцы второго отряда, лишившись ориентировки, сразу же потеряли свое место, и строй их нарушился. Нескольких секунд было достаточно, чтобы истребитель «Оборо» столкнулся со своим головным «Икадзучи» и получил повреждение носовой части корабля.

Потеряв ориентацию, японская флотилия двигалась медленно, словно вслепую, на ощупь. Только около одиннадцати часов ночи удалось открыть огонь Ляотешаньского маяка, по которому флотилия и определила свое местонахождение. Японцы стали перестраиваться.

Неожиданно в небе выросли огромные голубые столбы прожекторных огней. Сверкнули четыре раскаленных глаза, настойчиво оглядывавших море. Бродя по волнам, лучи шарили, ощупывали. Два из них неслись прямо к «Сиракумо». Казалось, они сейчас схватят его. Но нет, световые клещи их захлопнулись далеко сзади; только на миг прожекторный луч ударил по трубам, чуть осветив их. «Сиракумо» резко рванул влево, скользнул в темноту.

Прожекторные лучи продолжали рыскать по морю. Минутами они бывали совсем рядом с миноносцами, которые с трудом прорывались сквозь их световую сеть. Казалось, русские играют с японской флотилией, заманивают ее в засаду. Командиры миноносцев совсем изнемогали от непрерывных резких поворотов то вправо, то влево, когда прожекторы внезапно прекратили свою работу.

Тьма снова сгустилась. Истребители осторожно пробирались вдоль ляотешаньских берегов. Здесь при малейшей ошибке рулевых можно было легко сесть на мель или зайти в пространство, простреливаемое русскими береговыми орудиями. Только четкая светлая полоска, отделявшая море от суши, помогала Масадзиро разбираться в непроглядной темноте. Напрягая зрение, он каким-то внутренним чутьем все явственнее угадывал берег. Ежесекундно он направлял на него бинокль, и ему уже начинало казаться, что на невидимой земле еле различимым силуэтом возникает Порт-Артур. Волнуясь и сомневаясь, он опустил бинокль и поглядывал на чуть светившийся циферблат часов, потом через определенные промежутки времени поворачивал «Сиракумо» на несколько градусов влево или вправо и зажигал кормовые огни. И тогда вслед за «Сиракумо» все миноносцы разом меняли свой курс.

Порт-Артур открылся для Масадзиро совсем не в том месте, где он ожидал. В чернильной тьме сверкнул, потом исчез огонек. За ним другой, третий. Быстро стал приближаться ярко светивший огонь маяка, стоявшего в проходе с одного рейда на другой. Слева растянулась сеть сверкающих крапинок. Это был порт. Блестевшие, словно светлячки, точки указывали местонахождение русской эскадры. Огни маяка, города, эскадры становились все заметнее, крупнее, переливчато дрожали, щедро дробились на морской глади. Масадзиро побаивался, что японскую флотилию встретят сокрушительные залпы береговых батарей. Но русские орудия молчали. В порту, точно напоказ выставившем обилие огней, продолжалась привычная мирная жизнь с непрекращавшейся даже ночью работой угольных шаланд у военных судов. За судами ленточкой ацетиленовых фонарей обозначилась набережная.

Тогда Масадзиро, покашливая и хмурясь от волнения, нащупал ручки машинного телеграфа, передвинул их на «самый полный». «Сиракумо» порывисто задрожал. Под форштевнем, шипя, встал высокий пенистый бурун.

Следуя примеру «Сиракумо», остальные миноносцы также перешли на полный ход. Взволнованные инженер-механики и кочегары старались выжать из котлов всю мощность, развивая в машинах огромную скорость. Выскальзывая из кипевших бурунов, истребители бешено мчались вперед. Слепящий поток брызг бил в лица строившихся на палубах матросов.

Через несколько минут исступленного движения вперед десять больших миноносцев соединенного отряда, держа направление на маячившие перед ними огни эскадры, бросились в атаку на русские корабли. Наступил момент, когда каждый командир должен был обнаружить ожидаемую от него смелость, быстроту ориентировки.