Стерегущий

Капитан «Фули» пережил несколько неприятных минут. Уж не его ли пароход вызвал неожиданное прибытие вооруженных японцев? Но первоначальное чувство испуга скоро прошло. Он увидел, как начали проявляться признаки жизни на русском крейсере «Варяг», стоявшем на рейде между военными кораблями других национальностей. Среди всех других судов он выделялся орудийными установками, грозным профилем белых бортов и казался самым большим и красивым. Красавец «Варяг» медленно разворачивался по ветру, словно хотел что-то предпринять. На японском миноносце раздались трели боцманских дудок, отрывистые слова команды на непонятном языке, и, подчиняясь им, японские матросы быстро покидали набережную, перепрыгивая на миноносец прямо через борт.

— То-то, — удовлетворенно сжал кулаки в карманах меховой куртки капитан «Фули» и приступил к разгрузке своих трюмов.

Вечером на «Фули» стало известно, что миноносец привез японского консула из Чифу. Консул отыскивал во всех близлежащих к Японии портах свободные иностранные пароходы и немедленно фрахтовал их в русские гавани Порт-Артур и Владивосток.

Японский консул Мидзуно Кокичи явился на «Фули» на следующее утро. Его провели к капитану. За иллюминатором капитанской каюты тихо плескалась волна, сквозь толстое стекло было видно, как с моря в залив со стороны острова Иодольми то и дело входили и выходили неуклюжие рыболовецкие суда корейцев с четырехугольными парусами, тяжелые грузовые джонки и шаланды, как сновали по рейду юркие военные баркасы и паровые катера, тоненькими гудками требовавшие себе дорогу и уважения к национальным флагам.

Над «Фули» в свободном и гордом полете пролетали вездесущие чайки; ветер колыхал над ним флаг старой Англии. Английский капитан, подвигая к Мидзуно Кокичи уже початую бутылку рома, рассказывал японскому консулу о своих скитаниях по свету.

Мидзуно Кокичи, то придвигая к себе, то отодвигая стакан с недопитым ромом, казалось, внимательно слушал и вежливо кивал головой. Через иллюминатор он видел стоявший на рейде «Варяг». Окидывая крейсер опытным глазом человека, выросшего у моря, консул с огорчением думал, что в русском корабле удачно сочетались не только радующая глаз красота, но и поразительная мощность, с которой японской эскадре придется побороться всерьез.

Капитан говорил, умолкал, снова начинал говорить, не задавая консулу никаких вопросов. Чувствуя вежливое нетерпение капитана, Мидзуно Кокичи решил, наконец, открыть карты. Не пойдет ли «Фули» в Порт-Артур? Идти нужно экстренно и самым быстрым ходом, чтобы немедленно взять из русского города всех японцев, которым вдруг неожиданно захотелось выбраться оттуда к себе на родину с семьями и всем скарбом. Чтобы своевременно вывезти мирных японцев из Порт-Артура, консул не постоит за ценой. Вопрос о фрахте должен быть решен сию минуту. Время не ждет.

— Конечно, я не политик, точнее говоря, я не силен в политике, но привык наблюдать жизнь и думать о ней. В жизни я кое-что понимаю. Раз вы платите, я согласен. Вопрос в цене, — сказал англичанин японцу.

Фрахт состоялся. Консул был необычайно щедр. Вопреки известной всем привычке японцев торговаться, он сразу же согласился на заломленную английским капитаном цену.

— Но имейте в виду, — повелительно сказал консул, — я тоже еду с вами в Артур… И со мной мой лакей. Запомните: мой лакей.

— Есть, сэр. С вами едет ваш лакей. Из уважения к вам ему будет предоставлена отдельная каюта. Мои помощники потеснятся.

— И, кроме того, отдельная гичка в Порт-Артуре. Лакей поедет на ней собирать мои вещи, разбросанные в разных местах.

— Есть, сэр. И отдельная гичка для ваших дел.

Через час на английский пароход явились Мидзуно Кокичи и его лакей. У лакея была небольшая, изящно подстриженная бородка и воинская выправка.

Сейчас же на «Фули» звякнул машинный телеграф, и его машины пришли в движение; за кормою забурлила вода, вздрогнул нос парохода, столкнувшись со льдиной.

«Фули» приспустил свой флаг, проходя мимо «Варяга» и салютуя ему.

Над рейдом Чемульпо метался ветер, срывая пену с гребней волн, и лаг «Фули» в мерной поспешности, соответствовавшей условленной плате, стал отсчитывать одну милю за другой.

Утро 26 января только-только занималось, когда Мидзуно Кокичи вошел в каюту своего «лакея».

— Хиросо, — сказал он лакею, — мы подходим к Порт-Артуру.

— Я не сплю, — ответил Хиросо. — Я перечитываю «Ници-ници». Вы читали это воззвание? — Возвысив голос, Хиросо прочел: — «Вперед же, пехотинцы Ниппона, вперед, кавалеристы страны Восходящего солнца, бейте и гоните дикую орду, пусть наше знамя водрузится на вершинах Урала!»

— Пусть наше знамя водрузится на вершинах Урала! — торжественно повторил Мидзуно Кокичи. — Японская нация сознает свою силу и перешагнет через Манчжурию и Сибирь до Европы.

Японцы вышли на палубу. Рыжие берега Порт-Артура уже открывались на горизонте. «Фули» быстро приближался к маяку, стоявшему в проходе между двумя рейдами.