Степень вины

Сколько раз она чувствовала себя мертвой?

Терри молча повернулась на спину. Будто издалека дошло до нее удовлетворенное урчание Ричи. Она знала: он войдет в нее, не говоря ни слова, – как и многое, половой акт Ричи совершал лишь для себя, Терри была отведена роль статиста. Она уже давно не воспринимала это как занятие любовью.

Оказавшись на ней, Ричи сунул ладонь ей под зад – можно будет приподнимать ее по своему усмотрению. Она почувствовала, как он вонзился в нее. Когда, постанывая от наслаждения, он вошел в нее так глубоко, как только мог, она расслабленно вытянула руки вдоль тела, желая, чтобы на его месте был кто-то другой.

На следующее утро Тереза Перальта с Кристофером Пэйджитом – Мария Карелли между ними – протискивалась по коридору пятого этажа Дворца правосудия сквозь скопление журналистов.

Трое широкоплечих полицейских рассекали перед ними толпу репортеров с микрофонами или блокнотами, фотографов с лейками, операторов с телекамерами на плече, которые, пятясь задом наперед, снимали их движение к залу суда. Терри смотрела по сторонам. Взгляд Марии Карелли был спокоен и решителен. У Пэйджита же взгляд был рассеянный, казалось, он не замечал окружающих, сосредоточенный на предстоящем слушании. Последние дни лица Пэйджита и Марии появились на обложках четырех еженедельников, их показывали в каждом выпуске теленовостей, в зале суда их ждали камеры судебной хроники. Последнюю ночь Терри спала очень мало и была уверена, что Пэйджит не спал совершенно.

В конце зеленого коридора она увидела двустворчатую дверь зала суда. Репортеры, мимо которых они проходили, выкрикивали вопросы, шипели фотовспышки, шаги эхом отдавались среди голых стен. Еще минута-другая, они – внутри, и это начнется.

Она инстинктивно взглянула на шагающего рядом юношу. Карло Карелли Пэйджит, немного неуклюжий, но красивый в костюме и с галстуком, настолько похожий на мать, что Терри подумала: кто-нибудь из репортеров обязательно заметит это сходство. Карло, обернувшись к ней, улыбнулся неуверенной улыбкой, уже знакомой ей, и снова Терри молила Бога, чтобы совет, который она дала Кристоферу Пэйджиту, не нанес вреда мальчику, за которого она теперь чувствовала ответственность.

Их лица осветила молния фотовспышки.

Она коснулась руки Карло – так быстро, что никто не мог заметить. Приказала себе смотреть строго вперед. Глаза, ослепленные фотовспышкой, плохо различали окружающее.

Когда до двери в зал суда оставалось футов тридцать, Терри увидела, как Карло обернулся на чей-то громко произнесенный вопрос.

Шум сделался громче, журналисты пятились от двери, будто натолкнувшись на глухую стену. Вопрос, внятно прозвучавший в этом хаосе шумов, был задан рыжеволосой женщиной-репортером, она скользнула из толпы к полицейским, стояла за ними, смотрела, переводя взгляд с Марии на Карло.

– Кто ты? – повторила она.

Карло взглянул на нее сверху вниз с тем страдальческим выражением, какое бывает у ребенка, попавшего в компанию пьяных и грубых взрослых.

– Я Карло Пэйджит, – пробормотал он.

Обернувшись, Терри увидела, как тревожно замерла Мария Карелли. Пэйджит пробивался к ней, чтобы встать перед репортером.

– Он мой сын, – отрезал он решительным током.

Карло с каким-то удивлением посмотрел на него. Потом легкая веселая улыбка осветила его лицо, из глаз исчезло напряжение.

– Не стану отрицать, – подтвердил он. Толпа начала двигаться к двери.

– Что ты делаешь здесь? – спросила журналистка. – Учишься юриспруденции?

– Нет, – холодно ответил Карло. – Я собираюсь в медицинский, если не попаду в Национальную баскетбольную ассоциацию.

Крис больше не смотрел па него. Такое впечатление, подумала Терри, что ему нужно было только узнать, кем станет Карло Пэйджит.

– Ты не хочешь быть юристом? – не отставала женщина.

Сбоку на Карло надвинулась камера. Он искоса взглянул на нее.

– Нет, не хочу. Хочу быть просто сыном.

Он повернулся к Пэйджиту и Марии:

– Кристофер Пэйджит – мой отец, а Мария Карелли – моя мама. И единственное, что могу сказать о них кому бы то ни было, – я горжусь ими.

Журналистка на мгновение лишилась дара речи. Коснувшись руки Терри, Карло слегка улыбнулся Марии, бросил мимолетную ухмылку отцу и направился к двери. Дверь открылась, и Карло Пэйджит прошел в зал.

Часть четвертая ОБВИНЕНИЕ 10 февраля – 12 февраля

1

– Всем встать, – выкрикнул помощник судьи. – Муниципальный суд города и округа Сан-Франциско, достопочтенная судья Кэролайн Кларк Мастерс проводят заседание.

В тот не самый легкий для нее день красивая женщина Кэролайн Мастерс выглядела почти королевой, когда обозревала заполненный журналистами со всех концов страны зал суда, часть которого была отведена для публики – представители ее могли по очереди, по часу, поприсутствовать на процессе. Множество репортеров в примыкающих к залу суда комнатах готовились лицезреть заседание на телеэкранах внутренней трансляции; камеры в углах зала должны были транслировать процесс для всей нации. На ступеньках здания суда группы женщин с плакатами требовали справедливости для Марии Карелли.