Степан Разин (Книга 1)

Из-под берега, снизу, послышался крик сразу в несколько глоток:

– Э-ге-ге-ге-эй!

– Эй! Иван Борода-а-а!

– Старый черт, подымайся-а-а! Застыли тут на ветру-у!

На Черкасском острове загремела железная цепь парома, бултыхнуло в воде огромное рулевое весло, и смутное темное пятно, отделившись от острова, в тумане медленно поползло к правому берегу.

– А ну, припустим, Стенько! Поспеть бы к первому перевозу, – сказал Тимофей, подхлестнув свою лошадь.

Стенька давно ждал этой минуты. Он свистнул, и серый коник Антошка, весь покрытый белыми яблоками, как ковровый узор украшавшими его серебристую шерсть, полетел стремглав по надбережной тропе. Тропа круто спускалась под косогор, к Дону, и оба всадника сдержали коней, сравнявшись с толпой казаков, ожидавших у переправы. Разя едва успел поздороваться со знакомцами, как, посеребрив туман, блеснул первый луч солнца, и тотчас же с единственной в городе колокольни прогудел над гладью реки удар колокола, возвещая пробуждение казачьей столицы.

Толпа на берегу ожила. Череда груженых возов, стоявших на съезде с высокого берега, сдвинулась ближе к реке, какой-то понурый вол, привязанный позади арбы, уныло и протяжно взревел, заржали лошади. С острова воинственной перекличкой отозвались петухи. Пешеходы и всадники, стремясь обогнать возы в узкой лощинке дороги, протискивались к самой воде...

Резвый, холодный ветерок вдруг сдернул с реки серебристую дымку тумана, и все вокруг засверкало отблеском солнца, яркими красками, словно умывшись утренней осенней свежестью. На воде стали видны рыбачьи ладьи и челны.

Едва паром подвалил, как все зашумели. Люди, лошади и быки затопотали по толстому дощатому настилу, теснясь и толкаясь. Кто-то с громкой бранью оступился с берега в воду и зачерпнул в сапоги.

– Куды, к черту, прете! Потонете так! На всех места хватит! – суетливо размахивая руками, кричал старенький казачишка-паромщик на деревянной ноге. И правда, когда уже все разместились, достало бы места еще на добрый десяток возов.

Две молоденькие казачки в теплых кацавеях под общие веселые шутки вбежали последними на паром.

– Давай навались! – неожиданным атаманским покриком загремел паромщик, расправив седую бороду и повелительно сверкнув из-под шапки глазами на всю толпу казаков.

– Взя-ли! Дру-уж-но! – поплевав на ладони, подхватили казаки.

И под гомон голосов тяжелый, неуклюжий паром со скрипом пополз обратно.

С разных сторон к Черкасску сплывались рыбачьи ладьи, нагруженные мокрыми сетями и свежей добычей, еще трепетавшей живым серебром на солнце.

Радостно смеющимися глазами посматривал Стенька на реку, на казаков, на молоденьких припоздавших девушек, о чем-то со смехом шептавшихся между собою. Он гордился своим серым, в яблоках, коником и своей казацкой осанкой. Была бы трубка в зубах, и он пустил бы такой же пышный куст сизого дыма, как тот бородастый казак на волах...

Молоденькие казачки, шепчась, взглянули на юного казака и захихикали. Степан, стараясь не показать смущения, перевел взгляд на кручу правого берега, теперь залитого солнцем, и увидел там ватагу скачущих всадников.

– Дывись, атаманы, что там за вершники! – воскликнул Степан, довольный, что первым увидел на берегу поспешавших казаков. Все оглянулись.

– Бачьте, братове, гонцы якись, что ли! С чем бы? – заговорили казаки.

– Наметом идут. Кубыть, к переправе.

– Эх, смотри, припоздали! – сочувственно протянул кто-то.

– Не наши станичные, словно б чужие.

– Да то запорожцы! Гляньте-ка: польски жупаны и шаровары красные, как у турка!

Всадники, видимо, тоже заметили отваливший от берега паром. Передний из них, сияв шапку, махал ею плывущим. Он что-то крикнул, но ветер отнес его крик.

– Лихо спешат гонцы! Знать, крепко побили польских панов! – довольно сказал с седла старый Разя. – Стой, стой, дядько Иван! Ворочай! – закричал он паромщику. – Поворотимся к берегу, подождем!

– Диду Тимош, ты всем запорожцам свойственник: кому – кум, кому – сват! – с насмешкой заметил дородный щеголеватый казак с бирюзовой серьгой в ухе. – Пошто ворочаться! Пождут у бережка, да в другой раз и перевезутся!

– Пождут, не беда! Нам уж рукой подать, – подхватили казаки, спешившие на базар.

– Полно глазеть, атаманы! Тяни дружней! – крикнул паромщик.

Запорожцы взлетели вскачь на кручу над переправой. С берега донесся их крик в несколько голосов.

– Зараз ворочу-усь! – сложив ладони трубою, откликнулся паромщик в сторону берега и ответно махнул шапкой.

Паром уже достиг середины течения, когда запоздалые всадники спустились к воде. Как бы смерив взглядом ширину реки, их вожак из-под ладони взглянул на Черкасский остров и разом спрянул с коня. Вслед за ним спешились и остальные украинцы.

– А головой у них Боба! – обрадованно узнал Тимофей Разя. – Бобу по малым делам не пошлет Запорожье!