Степан Разин

Теперь документы относительно ограбления стругов. Вот наказ из Посольского приказа служилому человеку Евдокимову (спецпосланнику правительства), отправленному на Дон, от декабря 1669 года (Крестьянская война. Т. 1. Док. 104): «И сентября в 4 день нынешняш ж 178-го году боярин и воеводы князь Иван Семёнович Прозоровский со стоварыщи из Астарахани ево, Стеньку с товарыщи, отпустили на Царицын, а с Царицына на Дон и послали с ним для береженья в провожатых до Царицын жильца Левонтия Плохово для того, чтоб, едучи до Царицына Волгою рекою, людей не грабили и с собой на Дон не подговаривали. Он же де, Стенька, едучи рекою, струги с хлебными запасы, которые шли на низ, задерживал, и людей к себе подговаривал, и струги и запасы отнимал, и голов московских стрельцов бранил матерны, и хотел на них казаков послать з боем».

Далее документ ссылается на доклад стрелецкого головы (москвича, который с отрядом сопровождал Разина): «Казаков же Стеньку Разина со товарыщи встретили они ниже Чёрного Яру в 20-ти верстах, сентября в 17 числе. И Стенька де Разин присылал к ним не по одно время двух ясаулов з большим невежеством и остонавливал их и приказывал им быть к себе неведомо для чего. А пятидесятника де да пятисотного, которых они, стрельцы, посылали к нему, Стеньке, с отповедью, у себя задерживал и при них бранил и их голов, матерны, и хотел посылать за ними казаков в стругах с боем. Да он же де, Стенька, имал к себе сотника Степана Кривцовского насильством...» А представитель казанских стрельцов, который провожал из Казани в Астрахань хлебные запасы, сказал, что его струги казаки остановили «и казанских стрельцов перезвали к себе 11 человек, а у нево де взяли насильством ясаульной струг да бочку вина в шести вёдр...».

Правда, по показаниям самого стрелецкого сотника Кривцовского, «Стенька останавливал же, а ничего не грабил, только де сотник привёз к нему бочечку вина ведра в 3, и Стенька де того сотника подарил дорогами да киндяком да сафьяном. Так же де и казанских стрельцов голову Степана Воропанова он, Стенька, не грабил же, а только де Степан Воропанов прислал к нему, Стеньке, бочку вина в 6 вёдр да по ево ж, Стенькина, запросу дал ему струг, а Сенька де тово Степана подарил...». Вот и разбери тут — силой грабил или сами взятки давали. Есть сильное подозрение, что второе верно — ведь за взятку, как выясняется, взяткой же отдаривали... Но как признаться в этом начальству? Лучше сказать, что тебя силой вынудили, ограбили...

Далее: зачем Разину было грабить струги, если он только что отправил в Москву «посланников мира», бунчук сдал, знамёна, унизился? Зачем же сейчас опять нарываться на неприятности? Всё в той же сводке 1670 года упоминается, что Разин в Чёрном Яру и Царицыне говорил о своих послах, говорил, что ждёт ответа. Тут, конечно, как и во всех действиях Разина, возможны разные объяснения. Допустим, он уже поразмышлял и понял, что посылал станицу напрасно и никакого добра от правительства ждать нечего, так нечего и стараться. Очень возможно, просто обнаглел после пышного приёма, что оказали ему астраханские воеводы, зарвался, не подумал о последствиях. Может — и это был бы самый интересный вариант — он получил какие-то важные вести от Дорошенко и потому уже не придавал значения посланной станице. А может, никаких стругов он и не грабил вовсе — «только де сотник привёз к нему бочечку вина ведра в 3, и Стенька де того сотника подарил дорогами да киндяком да сафьяном...».

И всё-таки, как бы логично и естественно ни было для Разина притихнуть в ожидании московского ответа, документы этой версии не подтверждают. Струги, может, он и не грабил, но людей с них уводил. 25 сентября астраханское начальство послало депешу Леонтию Плохово, чтобы тот увещевал казаков, но это не помогло, как указано в сводке: «...сентября в 27 день из Кузьмина приказу Хомутова ушли к воровским казаком, к Стеньке Разину со стоварыщи, 3 человека колодников, кулалинских казаков, которые из Астарахани были посланы...» Костомаров: «Узнав об этом, Леонтий Плохово заметил ему:

— Побойся Бога, атаман! Ты скоро забываешь великую к тебе милость государя! Отпусти беглых, вороти служилых, которые к тебе перебежали.

— Этого у нас, у Козаков, никогда не водилось, чтоб беглых выдавать; а кто к нам придёт, тот волен; мы никого не силуем: хочет — пусть прочь идёт».

У Шукшина Разин обозлился на Леонтия Плохово и приказал протянуть под стругом, это не подтверждается источниками, но требуется для развития романного противостояния с Фролом Минаевым, «скосоротившимся» из-за этого разинского поступка. Увы, о реальных отношениях между Разиным и Минаевым (весьма незаурядной личностью) не известно вообще ничего. На сей раз Шукшин опирался на информацию о более позднем периоде разинщины — когда Минаев перешёл на другую сторону; с этой точки зрения постепенное развитие конфликта выглядит логично. Но Шукшин здесь опять пишет о «войне с боярами» как о некоем решённом деле. Минаев в нужности этого дела сомневается:

«— А зачем тебе? Зачем, скажи на милость?