Степан Эрьзя

На этот раз Степана положили вместе с Володей. Вчера он спал в задней избе на полу. Так захотел сам, опасаясь наградить гостеприимных хозяев насекомыми, принесенными из ночлежки. Вечером Елена Дмитриевна привела в порядок его пиджак и брюки, хотела выстирать снятое после бани белье, но его нигде не оказалось.

— Я его выбросил, — сказал Степан, когда она спросила его об этом. — Оно было грязное и рваное.

— Постирала бы, залатала, — проговорила она, несколько удивленная его поведением. — В следующий раз опять пойдешь в баню, чего оденешь?

Степан неопределенно шевельнул плечами. Он об этом как-то не подумал.

После завтрака, когда они с Володей собрались пойти в город, в дом вошел опрятно одетый молодой человек в длинном, на манер полупальто, суконном пиджаке, с косыми карманами на боках, беличьей шапке и валенках. «Танин жених!» — шепнул Степану товарищ. Об этом нетрудно было догадаться и без предупреждения. Со смущенной улыбкой на припухлых губах девушка быстро пересекла комнату и скрылась в передней.

— Теперь у отца есть слушатель. Он будет талдычить ему о своем деле, пока тот не сбежит в переднюю, к Таньке, — сказал Владимир уже на улице, шагая рядом с молчаливым Степаном.

В город они пошли просто так, от безделья. В воскресные дни кукольное производство семьи приостанавливалось, и все отдыхали.

Все время, пока они бродили по улицам, у Степана не выходила из головы неотвязная мысль: как долго его продержат у себя родители Володи? В ночлежку он не вернется, как бы ни сложилась его дальнейшая судьба. Там он погибнет. Будь он менее щепетилен в вопросах совести и морали, мог бы легко сойтись хотя бы с той же Марухой, ведь она так мало требовала от него — всего лишь кошачьей ласки. Но Степан не был способен на это.

Под конец он все же не выдержал и заговорил с Володей о волнующем его вопросе:

— Как думаешь, могу я у вас еще день-другой пожить?

— Можешь жить, сколько пожелаешь, — ответил Володя с бесхитростной простотой. — Отцу ты понравился, игрушки делаешь хорошо, а это для него самое главное.

«Во всяком случае, свой хлеб я у них отработаю», — успокоил себя Степан. Однако он понимал, что мнение товарища еще ничего не значит, желание его родителей может быть совсем другим. Поэтому беспокойство не оставляло Степана до самого вечера, пока они не вернулись домой. Елена Дмитриевна покормила их ужином и посоветовала скорее ложиться спать, пообещав завтра разбудить рано: надобно закончить очередную партию кукол в срок и сдать хозяину.

Слова Елены Дмитриевны насчет завтрашней работы наконец-то успокоили Степана. Теперь он знает: завтра его покормят, не прогонят. Но странно: это успокоение подействовало на него сильнее всякого возбуждения. Все уже давно спали, а он никак не мог заснуть. Опять мысли, но уже другие...

В училище к нему хорошо относился учитель рисования, тот самый старичок с бородкой и плешиной на макушке. Степан обычно задание выполнял быстро, а потом начинал чертить что-нибудь не относящееся к уроку. Его нельзя было упрекнуть в неаккуратности или неточности, поэтому единственным замечанием учителя была просьба, чтобы он не торопился. К тому же Степан сразу выделился из остальной массы учащихся и умением, и способностями. Раз как-то учитель его спросил:

— Нет ли у тебя, Нефедов, дома каких-нибудь рисунков?

— Были. Целая папка была. Я их все выкинул в речку, — ответил Степан.

— Как — выкинул? — удивился учитель.

— Взял и выкинул. Меня тогда директор не принял в училище, ну, я и подумал, что они мне больше не пригодятся.

Учитель сокрушенно покачал головой.

— Неразумно ты поступил, Нефедов. Впредь этого не делай. Береги каждый листик бумаги, на котором что-нибудь изобразила твоя рука. Рисунки художника — его школа, история, биография...

Учитель дал ему несколько листов толстой бумаги, сшитых вместе, и попросил заполнить рисунками по своему усмотрению. Бумага осталась в мешке у надзирателя ночлежки, и Степан теперь горевал о ней. Он уже успел было сделать несколько рисунков, правда, наспех и кое-как, но учителю они непременно понравились бы, особенно безногий нищий, который обитал внизу под нарами. Степан его изобразил сидящим на клочке рогожи, а перед ним рваный картуз с солдатской кокардой на околыше. Нехорошо будет, если учитель вспомнит и попросит показать рисунки. А он обязательно вспомнит, решил Степан. Столько такой бумаги ему нигде не достать. Володе покупает отец и выдает листочки по счету, потому что толстая и гладкая бумага стоит дорого. Он и так под любым предлогом выманивает у него бумагу, а потом делится со Степаном. Степан вообще не представлял, что бы он стал делать без такого верного и бескорыстного друга.