Степан Эрьзя

Рабочие, занятые добычей мрамора, были объединены в своеобразный кооператив, имевший в Карраре свою администрацию и свой клуб. Как-то они намекнули скульптору, что было бы неплохо, если бы он согласился сделать для их клуба хорошую статую. Заплатить ему за работу деньгами они, конечно, не смогут, денег у них нет, но зато снабдят его мрамором — пусть выбирает себе, сколько хочет. Степан не заставил себя долго уговаривать, выбрал подходящую глыбу и попросил рабочих затащить ее в мастерскую. Недели полторы он не выходил оттуда, и все это время рабочие со своими узелками и фляжками ежедневно сходились на обед к его сараю. Все знали, что скульптор находится в стесненных обстоятельствах, и каждый старался поделиться чем мог — кто куском хлеба, кто стаканом вина. Больше того, администрация кооператива предложила хозяину первой гостиницы незамедлительно вернуть скульптору его чемодан, что было и сделано. Одновременно с чемоданом Степану принесли письмо от мадам Фарман. Она писала, что, насколько ей известно, его компаньон уехал из Парижа уже давно, захватив с собой все скульптуры. Ну а Марта, кажется, сообщала ему, что вышла замуж и тоже уехала из Соо.

Последняя новость огорошила Степана. К первой он был в какой-то степени подготовлен. От такого человека, как Санчо Марино, нельзя было ожидать ничего иного. Но Марта... Как она могла? Так сразу?.. Вот и пойми, черт возьми, после этого женщин!..

После письма мадам Степан несколько дней не мог работать, бродил по окрестным горам и все думал, как нехорошо получилось у них с Мартой. Ни один разрыв с женщиной он не переживал так тяжело. Марта всегда казалась ему неотделимой частицей его самого. И вот она отделилась, оставив по себе боль в его сердце... Вместе с тем он не злился на нее и хотел, чтобы она была счастлива. Он напрягал воображение, пытаясь представить ее улыбающейся. От большой глыбы мрамора, из которой он изваял обнаженную женскую фигуру для клуба рабочих, осталось несколько довольно крупных кусков. Он выбрал один и принялся за работу. Та «Обнаженная» делалась тоже с Марты, по памяти. По памяти он сделал и ее изящный головной портрет...

17

Скульптура, поставленная в клубе рабочего кооператива, сразу же привлекла к себе внимание не только жителей Каррары, но и окрестных селений — люди приходили специально взглянуть на нее. Надо сказать, что итальянцы вообще неравнодушны к произведениям искусства — будь то скульптура или музыка. Известно, например, что, когда Верди писал оперу «Риголетто», мелодия песни герцога, случайно услышанная кем-то из его соседей или почитателей, за какие-нибудь сутки сделалась достоянием всей Венеции. Не удивительно, что так заинтересовались и скульптурой Степана. К тому же стало уже привычным, что произведения искусства выставлялись обычно в храмах, музеях, вестибюлях богатых домов, а тут вдруг — мраморное изваяние в рабочем клубе, где пьют вино, курят, ругаются. Кое-кому это даже не понравилось, но завсегдатаи клуба были совершенно иного мнения. Где же еще место для прекрасного, как не среди простых рабочих, людей труда? У ног статуи всегда лежали свежие цветы. Их приносили с долин паломники, приходившие взглянуть на нее.

Постепенно слава о Степане, как о выдающемся скульпторе, проживающем в Карраре, распространилась далеко за пределы провинции Масса-Каррара. Из приморского города Специя к нему неожиданно явился посыльный с приглашением посетить мэрию.

— А для какой надобности мне тащиться туда? — спросил Степан.

Посыльный, щупленький итальянец в монашеском одеянии, вежливо улыбнулся и сказал:

— В нашем городе закончено строительство собора. Синьоры из мэрии, вероятно, хотят вам что-то заказать.

— Что, у вас нет своих богомазов? Я не хочу писать иконы!

— Пусть синьор скульптор не беспокоится. Насколько я слышал, собираются заказать не живописную работу, — с той же вежливой улыбкой проговорил монашек.

Коли так, то он, Степан, согласен побывать в Специи и, если заказ его заинтересует, с удовольствием возьмется за него. Однако имелась весьма важная причина, по которой он в настоящее время не мог отлучиться из Каррары: он очень много задолжал хозяевам двух гостиниц, и его уход мог быть расценен как побег от кредиторов. Прежде чем собраться в дорогу, Степан решил обратиться к администрации рабочего кооператива с просьбой поручиться за него перед хозяевами гостиниц. Когда его просьба была удовлетворена, он с чистой совестью оставил Каррару и перебрался в Специю.

Заказ специйской мэрии его не только заинтересовал, но и увлек: ему поручили изваять для ниши над порталом собора фигуру Иоанна Крестителя. Мэр Специи, оказывается, видел его «Распятого Христа» на международной выставке 1911 года в Риме и запомнил имя скульптора.

В Специи Степану предоставили мастерскую и снабдили мрамором. Но за Иоанна он взялся не сразу. Прежде по совету мэра сделал несколько портретов для местной знати, чтобы в какой-то степени обеспечить себя средствами и вместе с тем задобрить влиятельных лиц города.