Степан Эрьзя

В этом городе они пробыли около двух недель, жили в маленькой гостинице на набережной Гвиччардини. В итальянских городах много таких гостиниц на пять-шесть номеров. В них жильцы чувствуют себя как в гостях и питаются за одним столом с семейством хозяина. С утра, пока Уголино занимался своими служебными делами, Степан бродил по городу. Потом они шли в одну из художественных галерей и остаток дня проводили там. Тинелли обычно рассказывал Степану об авторах картин, о их похождениях, связях, общественном положении, сдабривая свои рассказы забавными анекдотами. Уголино же посвящал его в историю картин, говорил о том, как они создавались, что выражали. Под его влиянием он теперь и на микеланджеловского «Давида» посмотрел совсем другими глазами...

В Милане Степана ожидало письмо от Марты. Санчо Марино почему-то молчал, хотя по уговору он уже должен был прислать деньги. Степан забеспокоился: если в ближайшие два-три дня деньги не придут, он может оказаться в весьма плачевном положении. Марта писала что-то невразумительное, кажется, о какой-то поездке. Степан, к сожалению, так и не постиг до конца все сложности французского языка, а тут еще и сама Марта была не особо грамотна, писала путанно и, видимо, в состоянии сильного возбуждения — об этом говорили чернильные кляксы и зачеркнутые слова.

Степан утаил от Уголино состояние своих финансовых дел. Больше того, не желая обременять друга своим присутствием, собрался и выехал в Каррару. Причем денег на железнодорожный билет у него едва хватило до Генуи. Дальше до самой Каррары он шел пешком вдоль побережья Лигурийского моря. Было лишь начало лета, о чем он очень жалел — осенью бы горный лес и заросли фруктовых деревьев накормили его своими плодами.

На исходе третьего дня Степан спустился в котловину между горами, где расположен город Каррара. Увидев, что многие его дома сложены из кусков чистого белого мрамора, Степан подумал с досадой: «Какая расточительность». Ведь это то же самое, что разжигать печь червонцами. В гостинице его встретили не очень дружелюбно, но когда он сказал, что скульптор и приехал сюда специально поработать, хозяин гостиницы, видимо, привыкший к подобного рода жильцам, отвел Степану небольшую комнату с трехразовым питанием в день.

С неделю Степан жил, ничего не делая, просто присматриваясь к коллегам-скульпторам, которых в Карраре было предостаточно. Дело в том, что здесь, на месте, мрамор продавался по более дешевой цене: его не надо было транспортировать. Но Степан не мог купить себе ни одного куска даже по самой низкой цене.

Наконец потеряв всякую надежду получить деньги, он написал письмо к мадам Фарман и попросил объяснить, если она знает, почему Санчо Марино не дает о себе знать. Между тем хозяин гостиницы стал поглядывать на него косо. Ничего хорошего это не предвещало. Сначала его лишили довольствия, а через два дня предложили освободить комнату. Степан было вспылил: дескать, хозяин не имеет права выгонять его на улицу, но быстро успокоился, когда тот припугнул его карабинерами. Он-то хорошо знал, что значит иметь дело с фараонами. Чемодан с бельем и одеждой хозяин оставил пока у себя, обещая отдать сразу же, как только Степан внесет деньги. Хотел придержать и инструмент, но Степан взмолился — без него он вовсе пропадет. Он уже не надеялся на Санчо Марино, поняв, что тот ссужал его деньгами, пока это ему было выгодно, а стоило Степану выказать твердость и самостоятельность, как он мигом решил порвать с ним. Впрочем, Степана возмущал не сам разрыв, он рано или поздно все равно произошел бы, а нечестный поступок Санчо Марино, который забрал из Соо все скульптуры, не заплатив ни одного франка. Что же теперь делать? В суд на него подавать? Да где его отыщешь? Он, наверно, давно отплыл к себе за океан и увез скульптуры с собой.

Степан временно устроился в другой гостинице, на окраине Каррары, хозяин которой оказался более покладистым человеком. Узнав, что Степан скульптор, он предоставил в его распоряжение пустующий сарай и даже помог раздобыть кусок мрамора. Этот кусок через несколько дней превратился в чудесную скульптурную группу — «Поцелуй». Здесь же на окраине, недалеко от гостиницы, группа рабочих занималась сортировкой мраморных глыб и кусков, привозимых сюда с гор, где их добывали. Степан познакомился с некоторыми из них и двоих привел к себе в сарай-мастерскую, чтобы показать «Поцелуй». Итальянцам понравилась скульптура, и они рассказали о ней своим товарищам. С этого дня в сарай началось настоящее паломничество.