Степь

Или вот еще радость — постираться да помыться. Сколько тебе, жена, воды надо? Сколь?! Ты сдурела, мать, чтоль? И что, что малых надо помыть, не обойдутся? Не стирано с неделю… епт, д-а-а-а-а… Ну, что поделать? Бак на спину в рюкзаке, маловато будет. А, эй, сосед, тебе не помочь чего? Ну, это, мне б воды натаскать… да-да, вскопаю, не переживай. И вниз к речке, по ведру у каждого в руках, здоровущая кастрюля посередке. Шатаешь себе, после третьей ходки ноги подкашиваются от усталости, а руки болят от плеча. Вода плюх-плюх, так и норовит выпрыгнуть из кастрюли. А еще и копать идти, и потом дров наколоть, ведь не хватило для грудной дочки. Фу… милая, а осталась вода? Нет?.. Эхма… ладно, утрецом схожу на речку и искупаюсь. Лишь бы не заболеть.

Соседа схоронили. Чево помер? Да зуб, видно, совсем плохой был. Заболел, гнить начал, потом это случилось… заражение крови. Сгорел от жара человек, а зубодрал то приехал, и зуб выдернул, ан поздно вышло. Так и помер. Жену его выгнали с дитятком? Ну, а что ж поделать, коли центровые решили дом для своих надобностей освободить? С ними, с центровыми, попробуй-ка справиться, милок.

Оружие б тебе? И чего, прямо вот так раз и убил человека? Ты? Да не смеши, ты куренку голову свернуть сможешь, так, чтобы без топора? Или ты думаешь, что никто не пытался? Такие ж ухари как ты, что оружие прятали, и пытались, вояки недоделанные. Накрысили где-то стволов, держали до поры до времени у себя. Помню, как повыходили на центральную улицу, все такие обвешанные, прямо настоящие воины и люди войны. Где они сейчас? Да сгнили давно, или где работают в полях, за пожрать. Стрелять-то оно одно, а воевать другое…

Енот прислушивался к разговору и продолжал думать о своем. О том, что случилось бесповоротно, чего не изменишь и не отменишь. Как же было жить в том, другом мире?

Где нет ни Прорывов, ни постоянной войны и тихой смерти, готовой подкрасться к тебе незаметно. Был ли он, этот мир?

Мир, в котором земля не вспучивалась черной лоснящейся грязью первого пузыря, дающего жизнь новому Прорыву. Да, их стало намного меньше, но они не пропали. Он видел такое один раз, год назад. Когда все отряды отозвали с заданий, когда машины неслись по выжженной солнцем земле вперед. Наплевав на подвеску, на пыль, хрустевшую на зубах, на тряску тех, кто остался на броне. Надо было успеть, не дать ему раскрыться, не выпустить наружу тварей, уничтожающих все вокруг. Они почти успели.

Машины отрядов встали кольцом, окружив темный вихрь, рвущий траву и деревья. Вечерело, солнце катилось за горизонт, неторопливое и обманчиво спокойное. Все казалось красным, как будто заранее пропитавшимся кровью. И чернел внутри вихря зародившийся разлом земли в том месте, где ее выдавила энергия Прорыва.