Степь 2

Хромая на покалеченную ногу, не залеченную до конца после ночной схватки в логове медведя, она кралась средь опостылевших деревьев, лютым хищником, одичавшим взором прощупывая окружение. Медведь, сволочь косолапая, не только успел её подрать, пока как всегда разбиралась спросонок где находится, и кто это к ней лезет без разрешения, но и ногу сломал, вывернув кость. Мясо с кожей по-быстрому залечила, а вот на кость времени требовалось значительно больше, только где его взять. Утекало времечко, словно вода через растопыренные пальцы.

Медведя защитой зашвырнула в болото. Туда молодуха, естественно, не полезла, поэтому осталась без медвежатины, а ведь так надеялась на вкуснятину. Вот и хромала эта чащобная дикость, промышляя зверя с птицей помясистее. Белки с воронами надоели аж до оскомины.

Навострив глаза и уши, одичавшая девка настороженно, стараясь двигаться по лесной подстилке беззвучно, кралась к кустам обширного малинника, где шуршало что-то крупное и массивное. Притом зверь шастал по малиннику не скрываясь, шевеля по несколько кустов за раз.

И тут неожиданно обострённое обоняние учуяло нечто невероятное, будто пахнуло чем-то вкусненьким и почти забытым, вроде как печёными блинами. Дикарка резко выпрямилась и принюхалась интенсивней. Огляделась по сторонам, но ничего не обнаружила, сколько не всматривалась и с какой бы тщательностью не принюхивалась. Подумав, что опять померещилось вновь присела и сосредоточилась на малиннике. Тот, кто там хозяйничал, пробирался прямо на охотницу, а та уже приготовилась, выставив указательный палец и заводя в себе убийственную «дрожь земли».

Но тут, как назло, снова пахнуло блинами со стороны да так отчётливо, что девка бросив выслеживать зверя, встрепенулась, принюхалась к той стороне откуда как показалось доносится запах. Какое-то странное чувство домашности потянуло радостным ветерком, но тут же ей пришлось возвращаться к реальной жизни изголодавшейся дикарки, так как из малинника выскочил огромный секач и ломая кусты во всю прыть ринулся убивать охотницу.

Она растерялась от неожиданности не успев прибить клыкастого, смогла лишь от страха вжаться спиной в дерево, но сработала Валова защита и кабан, врезавшись в неё мордой словно в каменную стену, рухнул у её ног, разбрызгивая кровь из разбитого пятака во все стороны.

– Вот придурок лохматый, – обозвала его дикая девка и тут же добила из пальца убийственной «дрожью», – охотится он на меня вздумал, вонючий свин.

Но вместо того, чтобы заняться полученной добычей, Райс настойчиво направилась в сторону странного запаха. С каждым шагом аромат становился всё отчётливее и манил настолько, что заставил вообще всё забыть и перейти на бег.

Выскочив на большую поляну, где пекли блины, учуянные носом, молодуха заметалась из стороны в сторону в поисках источника. Её неожиданно охватила эйфория невиданного восторга и обретённого с таким трудом обычного человеческого счастья, но, сколько бы она не бегала, блинов так и не обнаружила. Только поняла, что стоит от поляны отойти в сторону, как аромат становился слабым и размазанным.

Встав в центр поляны лесное чудо-юдо хмуро огляделось вкруг, обернувшись раза по два в каждую сторону и в голову пришла единственная, как ей показалось здравая мысль, а может так пахнет нужное место? Решила тут же проверить, тем более другого варианта всё равно не нашла, как и все разы до этого. Не спеша вернулась за тушей прибитого кабана. Всего тащить даже не попыталась, чего надрываться. Оттяпала от него обе задние ляжки и приволокла их на ароматную поляну. Развела костёр, запекла одну, предварительно запечатав в накопанной тут же глине.

Валяясь на траве после сытного обеда, молодуха впервые за все последние дни, да и вообще, наверное, за все дни дикого блуждания по заколдованному лесу, почувствовала себя умиротворённой, без всяких внутренних команд и заученных слов.

Райс осязала всеми чувствами свою полную защищённость непонятной силой. Она вдруг неожиданно прониклась этой мощью, живой, трепетной, будто с головой окунулась в зелёное облако травы, состоящее из ароматов, звуков и всеобщей зелени. Молодуха по наитию поняла, что на этой поляне сконцентрирована вся сила леса, и израненная дикарка находится под её защитой. Как можно точнее постаралась запомнить все ощущения, возникшие в ней под воздействием силы Великого Леса, чтобы они буквально въелись в память.

По заведённой традиции находясь на испытаниях, Райс давно перестала отсчитывать дни, и уже даже примерно не представляла себе, как долго находится на круге. Но впервые за всё время блуждания рыжая по-настоящему успокоилась и даже почувствовала себя прежней царской дочерью, отчего вновь вспомнила о поставленной перед собой цели, о которой за время лесного проживания уже начала забывать, чуть ли, не смирившись со своей участью дикарки.