Стена в темноте

Дальше ехали медленно и аккуратно, молча и домой к Кириллу, а не в «Красный дракон». Дорога прошла в напряжённой тишине. Припарковались у старой пятиэтажки. Преодолев пропитанный запахами быта подъезд, друзья оказались в однушке Кирилла, которая требовала ремонта ещё при его бабке. Накопленный покойницей хлам Кирилл, конечно, выбросил, но до ремонта у него руки так и не дошли. Из бранящегося время от времени механическим брюзжанием холодильника хозяин извлёк полбутылки ноль семь водки и со словами: «После такого надо немного крепкого». — Поставил её на стол. Отрезвевший после стресса Франц протестовать не стал. Для закуски нашёлся Бородинский хлеб, масло и сыр. Ещё чуть позже Кирилл отыскал полбанки шпротов. Налили, выпили. Молча как на поминках не чокаясь.

Франц постарался заговорить на отвлечённую тему, но разговор угас через пару реплик. После третьей стопки обсудили происшедшее.

— Я никогда не видел столько крови, и чтобы она вот так текла из человека. — Сказал Кирилл.

Франц согласился.

— Знаешь, я тут недавно посмотрел на YouTube про Крестовый поход детей. Ты знаешь, что это такое? — Вдруг начал неожиданно серьёзную тему Кирилл.

— Нет, не очень. Слышал что-то. Книжку когда-то Курта Воннегута с таким названием читал. — Ответил Франц.

— Страшное это получилось дело. Если верить рассказчику, после второго Крестового похода, когда Иерусалим был взят снова мусульманами, а крестоносцы потерпели неудачу, в среде особо ярых проповедников Европы утвердилось мнение, что виной всем неудачам греховность исполнителей воли Господа и они начали агитировать детей и подростков идти и захватывать Иерусалим. Надеясь на то, что юным безгрешным детям Господ будет помогать лично, видя их пламенную веру, Сам спустится с небес и поведёт воинство праведников в бой или сотворит другое чудо как при Иисусе Навине, например.

— И что же?

— А то, что таких детей собралось со всей Европы множество и они все стекались в Венецию, кажется, в общем, туда где их должны были перевезти на кораблях купцы. Но получилось так, что люди, которым эти дети попали в руки, были совсем другого склада мышления и после того как малолетних крестоносцев посадили на корабли, их отвезли в Африку и продали в рабство. Я может, в деталях путаю, но общая канва такая. Представляешь какая жесть!

— М-да…

— Вот тебе и да. Я честно говоря много думал на эту тему, последнее время и сейчас, по дороге, после этой аварии, особенно. Ты знаешь, — Кирилл прервался и разлил по стопкам ещё водки, — мне кажется, что вся жизнь наша это вот такой Крестовый поход детей.

Франц сделал удивлённую гримасу.

— Нет, нет, подожди. Вот посуди сам: маленький ребёнок чем занят, кроме игр и взросления он накапливает идеалы. А дальше вся жизнь — это стремление к тому что было запланировано в детстве. Нет, не формально, взрослая жизнь ставит, конечно, свои приоритеты и наполнена совсем другими заботами, но в какой-то момент каждый ребёнок понимает, что он повзрослел и вместе с этим стал рабом обстоятельств. Ты понимаешь о чём я?

— Не совсем.

— Ну пока ты маленький то смотришь на будущую взрослую жизнь как на тот корабль, который отвезёт тебя в волшебные земли, где Сам Господь Бог встанет во главе того воинства, в котором ты состоишь и поведёт тебя в бой с врагами света. А когда вырастаешь, понимаешь, что попал в рабство на корабле, который везёт тебя в могилу.

— Страшные у тебя мысли.

— Может, но страх это просто одно из чувств, а реальность действительно сурова.

Кирилл поднял стопку, друзья чокнулись. Франц сморщился, выдохнул, подцепил на вилку шпротину и положив её на хлеб, закусил.

— А ты Кафкой всё так же увлекаешься? — Спросил Кирилл.

— Ну Кафка не так много написал, чтобы его можно было полжизни читать, но да он для меня остался значимым автором.

— Да, а погоняло к тебе так и прицепилось. Тебя жена-то хоть по имени зовёт?

— Да, Васей, как мама назвала. — Улыбнувшись сказал Франц. А потом добавил: — А мне всё время кажется, что мы как слепые котята бредём в потёмках будущего и только наткнувшись на стену понимаем, что идём не туда.

— Грустная встреча сегодня вышла, я, честно говоря, первый раз стал свидетелем смерти, долго ещё не забуду всю эту кровь и стоны… Жесть! — Почёсывая щетинистую щёку, сказал Кирилл.

— Не то слово. — Повисла пауза. Франц выдохнул и признался: — А я Светке сегодня изменил.

— Давно было пара. — Спокойно заметил Кирилл. — С кем хоть расскажешь?

— Да так, была одна на встрече одноклассников…

Франц подумал, что Кирилл не такой уж и балбес каким может показаться на первый взгляд и неспешна, рассказал другу, словно исповедуясь, о подробностях вечера до их встречи и, ещё немного помусолив тему, друзья допили бутылку и под утро разошлись спать.